Представление особенности формирования и развития. Индивидуальные особенности представления

До сих пор среди психологов и методологов образования нет однозначного понимания ни содержательной стороны психологического диагноза в целом, ни окончательного мнения о терминологической адекватности этого понятия применительно к задачам образования. Наблюдается самый широкий спектр мнений от отрицания самого понятия «психологический диагноз» до представления о психологическом диагнозе как «диагнозе развития» - всей совокупности данных, получаемых психологом в их соотнесении с условно нормативным развитием.

Имеющиеся в настоящее время системные диагнозы либо построены по нозологическому принципу (психопатологический, клинический диагноз) , либо отражают в основном феноменологический уровень (логопедический, педагогический диагноз).

Большинство психологов в качестве результативной оценки рассматривает возрастно-психологическое заключение (феноменологическое описание результатов обследования ребенка) , которое, по сути, является аналогом функционального диагноза в психиатрии. Как правильно отмечает Е. Л. Шеп-ко, «чрезмерная развернутость обследования без опоры на какую-либо методологию (добавим, типологически обоснованную методологию - прим. авторов) не помогает сделать психологический диагноз более содержательным» . Таким образом, только «описательность», пусть даже и в рамках функционального диагноза, также не достаточна.

Среди подобных феноменологических подходов существует много теоретически верных определений самого психологического диагноза, например, предлагаемое Л. Ф. Бурлачуком:

«...конечный результат деятельности психолога, направленной на выяснение сущности индивидуально-психологических особенностей личности...» .

Глава 2. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ И МЕТОДИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ

В любом случае, понимаемый таким образом диагноз, в основном, ограничивается констатацией определенных индивидуально-психологических особенностей или симптомов, на основании которых непосредственно строятся практические выводы. Но при этом, как правило, невозможно сделать вывод ни об их причинах, ни об их механизмах, ни об общей структуре развития ребенка. Такой диагноз еще Л. С. Выготским был назван «симптомологическим», и еще тогда, в 1930-е годы, ему было «отказано» в научной и практической эффективности.

Точно также часто наблюдается и фактическая подмена, «сдвиг» описания особенностей состояния ребенка в сторону медицинской терминологии и, соответственно, медицинского (как правило, нозологического) диагноза . Несмотря на то, что специалисты педагогического профиля (в том числе и психолог образования) не имеют права использовать нозологическую квалификацию состояния детей, сплошь и рядом мы наблюдаем смешение психолого-педагогических и чисто медицинских понятий. Психологический диагноз, по сути, «подменяется» медицинским. Как часто в психологической литературе мы сталкиваемся с чисто медицинскими терминами: «задержка психического развития», «слабая умственная отсталость», «психопатия», «невротические состояния», «минимальная мозговая дисфункция» и т. п. Тем самым не только нарушаются деонтологические принципы, но и осуществляется выход за пределы собственного содержательного поля, что одновременно фактически «закрывает» возможность дать психологически обусловленный прогноз развития ребенка, предложить реально действующие психологические развивающие и коррекционные программы.

При этом забывается, что само понятие психологического диагноза не предназначено и не пригодно для индексации отдельных случаев с целью «навешивания ярлыков», а существует исключительно для общей ориентации и «типо-логизации» как состояния ребенка, так и выбора дальнейшей коррекционной помощи .

Основная трудность постановки психологического диагноза состоит в том, что специалист должен одновременно «увязать» и особенности наблюдаемых проявлений развития, и их причины (как биологического, так и социального характера), а кроме того ресурсные или компенсаторные возможности самого ребенка. Причем этот «многоуровневый» анализ должен быть сделан в рамках определенной методологии в соответствии с принципом «теоретико-методологического позиционирования».

В последнее время можно отметить общую тенденцию построения психологического диагноза развития аналогично функциональному диагнозу в психиатрии (по крайней мере, среди специалистов, работающих в системе специального образования, то есть тех, кто чаще других сталкивается с отклоняющимся развитием и понимает сложность и неоднозначность проблемы постановки психологического диагноза и его содержательного наполнения).

В связи с выраженной психиатрической детерминацией классически определяемого содержания понятия функционального диагноза здесь предлагается приближенная к задачам и условиям образования его модификация.

Например, можно привести определение функционального диагноза И. А. Коробейникова (2004).

«Функциональный диагноз... - это комплексная характеристика индивидуальных особенностей психосоциального развития ребенка, включающая в себя оценку реального вклада и конкретных проявлений церебро-органических расстройств, психологической структуры психической деятельности и качества сформированности основных социальных навыков (поведенческих, коммуникативных, учебно-познавательных)» .

Из формулировки видно, что подобный взгляд на диагноз правомерен, в первую очередь, в условиях междисциплинарного подхода, который подразумевает участие команды специалистов различных профессиональных областей: педагогики, социальной работы, медицины и психологии. Продолжая развивать этот взгляд в рамках комплексного подхода, его автор детализирует структуру функционального диагноза, рассматривая внутри него феноменологический, индивидуально-типологический и индивидуально-психологический уровни.

В то же время, как видно из подобного понимания диагноза, в нем не уделено место для собственно психологического диагноза, дающего возможность психологу (как, впрочем, и любому другому специалисту команды) поставить свой диагноз, который лишь затем будет согласовываться и сопоставляться с диагнозами других специалистов, если речь идет о консилиумной деятельности .

В большинстве случаев психологу фактически отводится роль специалиста лишь по феноменологическому описанию состояния психических функций и таких исключительно психологических по содержанию показателей, как особенности межличностных отношений, самооценка, уровень притязаний. Таким образом, по сути, у него отнимается право на типологизацию состояния ребенка (то есть постановку непосредственно психолого-педагогического диагноза в его психологическом звучании). И тем самым фактически отрицается его участие не только в определении вероятностного прогноза развития (в первую очередь - прогноза обучения), но и в определении образовательного маршрута, дальнейшего коррекционно-развивающего обучения. До сих пор это, в основном, является прерогативой специалистов педагогического профиля, что «опредмечено» даже в рекомендуемой рабочей документации ПМПК. А роль «специалиста по диагнозу» отводится медику, что означает подмену психолого-педагогической трактовки состояния ребенка медицинским диагнозом, о чем пишет и И. А. Коробейников, и другие современные методологи специальной психологии.

В то же время, обозначая место психолога как специалиста, который определяет и координирует процесс психолого-педагогического сопровождения ребенка, участвует «на равных» в решении вопроса о характере обучения (в широком смысле - об определении образовательного маршрута ребенка), мы не можем не считать построение психологического диагноза системообразующим компонентом диагностической деятельности психолога, основой для создания рекомендаций о характере и специфике необходимого развиваюше-коррекционного обучения, оптимизации процесса обучения в целом.

Подобная смена взгляда на роль и деятельность психолога становится возможной лишь при переходе к «типологическому» диагнозу, заключающемуся в

Глава 2. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ И МЕТОДИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ

определении места и значения полученных данных в целостной динамической картине развития ребенка, к «типологии, основанной на изучении реальных форм и механизмов детского развития, обнаруживающих себя в тех или иных симптомокомплексах» .

Наиболее полный анализ такого подхода к понятию и содержанию психологического диагноза проведен А. Ф. Ануфриевым. Вслед за ним мы рассматриваем понятие психологического диагноза как:

отнесение состояния ребенка к устойчивой совокупности психологических переменных, обусловливающих определенные параметры деятельности или состояния обследуемого .

В соответствии с предлагаемой трехкомпонентной моделью анализа в качестве подобных наиболее «устойчивых» психологических переменных нами взяты базовые составляющие развития как основные структурные образования, формирующиеся в процессе психического развития ребенка . Подобные образования мы рассматриваем как одни из общих закономерностей психического развития , а паттерны их сформированности - как критерии отнесения развития ребенка к той или иной типологической группе. Таким образом, определенный паттерн сформированности всей системы и, соответственно, каждой из трех базовых составляющих развития можно рассматривать как основной психологический синдром - основу психологического диагноза .

В своих работах мы неоднократно описывали получаемую с помощью такого анализа типологию отклоняющегося развития, структуру и феноменологию каждого из вариантов развития . Именно с выходом на предлагаемую типологию развития построен анализ используемых нами диагностических методик, в первую очередь, приведенных в настоящем руководстве [см. также 105].

Несомненно, что использование выделяемых типов отклоняющегося развития в качестве психологических диагнозов не означает, что они являются «истиной в последней инстанции». Подобные диагностические определения следует рассматривать как «динамические» образования, изменяющиеся с возрастом ребенка, что позволяет говорить о прогнозе дальнейшего развития и его вероятных девиациях (изменениях). Это находит отражение в возможностях перехода, «перетекания» одного психологического диагноза в другой в соответствии с актуальным состоянием ребенка.

Также возможно, что при дальнейшем развитии психологической науки в структуре психического развития ребенка будут обнаружены новые системные «макроединицы», которые позволят уточнить, может быть, даже изменить предлагаемые обозначения. Но на настоящий момент для решения диагностических и коррекционных задач предлагаемая типология представляется нам вполне достаточной, а психологические диагнозы - понятными не только психологам, но и другим специалистам, с одной стороны, в силу своей «прозрачности», с другой - вследствие «присутствия» в самих названиях непосредственной психологической специфики состояния ребенка.

Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ОЦЕНКИ ПСИХИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РЕБЕНКА

В свою очередь, такой типологический анализ (а, следовательно, и психологический диагноз) позволяет «опредметить» деятельность психолога, выделить ее в отдельную содержательную область, которая тесно переплетается, «смыкается» с профессиональными областями деятельности других специалистов сопровождения.

Таким образом, методология диагностической (оценочной) деятельности психолога образовательного учреждения однозначно приводит к необходимости говорить о типологизации актуального состояния ребенка. Последнее и аккумулируется в понятии психологического диагноза. Общая структура и составляющие его компоненты подробно описаны в Главе 13.

Похожая информация.

3. Типология (разновидности) художественных образов

Художественная реальность литературного творения, как правило, редко выражает себя в одном, единственном художественном образе. Традиционно она возникает из многозначного образования; целой системы. В этой системе многие образы отличаются друг от друга и обнаруживают принадлежность к определенному типу, разновидности. Тип образа определяется его происхождением, функциональным предназначением и структурой.

На уровне происхождения различают две большие группы художественных образов: авторские и традиционные.

Авторские образы, как это видно из самого названия, рождаются в творческой лаборатории автора «на потребу дня», «здесь и сейчас». Они вырастают из субъективного видения мира художником, из его личностной оценки изображаемых событий, явлений или фактов. Авторские образы конкретны, эмоциональны и индивидуальны. Они близки читателю своей реальной, человеческой природой. Любой может сказать: «Да, я видел (пережил, «прочувствовал») нечто подобное». В то же время авторские образы онтологичны (то есть имеют тесную связь с бытием, вырастают из него), типичны и потому всегда актуальны. С одной стороны, эти образы воплощают историю государств и народов, осмысляют общественно-политические катаклизмы (как, например, горьковский буревестник, который предсказывает и одновременно призывает революцию). А с другой - создают галерею неподражаемых художественных типов, которые остаются в памяти человечества как реальные модели бытия.

Так, например, образ князя Игоря из «Слова» моделирует духовный путь воина, который освобождается от низменных пороков и страстей. Образ пушкинского Евгения Онегина обнаруживает «идею» разочарованного в жизни дворянства. А вот образ Остапа Бендера из творчества И. Ильфа и Е. Петрова олицетворяет путь человека, одержимого элементарной жаждой материальных благ.

Традиционные образы заимствуются из сокровищницы мировой культуры. Они отражают вечные истины коллективного опыта людей в различных сферах жизни (религиозной, философской, социальной). Традиционные образы статичны, герметичны и потому универсальны. Они используются писателями для художественно-эстетического «прорыва» в трансцендентное и транссубъективное. Главная цель традиционных образов - коренная духовно-нравственная перестройка сознания читателя по «небесному» образцу. Этому служат многочисленные архетипы и символы.

Весьма показательно использует традиционный образ (символ) Г. Сенкевич в романе «Quo wadis». Этот символ - рыба, которая в христианстве обозначает Бога, Иисуса Христа и самих христиан. Рыбу чертит на песке Лигия, прекрасная полячка, в которую влюбляется главный герой, Марк Виниций. Рыбу рисует сначала шпион, а потом мученик Хилон Хилонид, разыскивая христиан.

Древний христианский символ рыбы придает повествованию писателя не только особый исторический колорит. Читатель, вслед за героями, также начинает вдумываться в смысл этого символа и таинственным образом постигать христианское богословие.

В аспекте функционального предназначения различают образы героев, образы (картины) природы, образы-вещи и образы-детали.

Наконец, в аспекте построения (правил иносказания, переноса значений) различают художественные образы-символы и тропы.

4. Художественные тропы

В стилистике и риторике художественные тропы - элементы речевой изобразительности. Тропами (греч. tropos - оборот) именуются особые обороты речи, придающие ей наглядность, живость, эмоциональность и красоту. Тропы предполагают конверсию слова, переворот в его семантике. Они возникают тогда, когда слова употребляются не в прямом, а в переносном смысле; когда посредством сопоставления по смежности экспрессемы обогащают друг друга спектром лексических значений.

Например, в одном из стихотворений А.К. Толстого читаем:

Острою секирой ранена береза,

По коре сребристой покатились слезы;

Ты не плачь, береза, бедная, не сетуй!

Рана не смертельна, вылечится к лету...

В приведенных строчках фактически воссоздается история одной весенней березы, получившей механическое повреждение древесной коры. Дерево, по мысли поэта, готовилось к пробуждению от долгой зимней спячки. Но появился некий злой (или просто рассеянный) человек, захотел напиться березового сока, сделал надрез (зарубку), утолил жажду и ушел. А из надреза продолжает течь сок.

Конкретная фактура сюжета остро переживается А.К. Толстым. Он сострадает березе и расценивает ее историю как нарушение законов бытия, как попирание красоты, как некую мировую драму.

Поэтому художник прибегает к словесно-лексическим заменам. Поэт называет надрез (или зарубку) на коре «раной». А березовый сок - «слезами» (их у березы, конечно, быть не может). Тропы помогают автору идентифицировать березу и человека; выразить в стихотворении идею милосердия, сострадания всему живому.

В поэтике художественные тропы сохраняют то значение, которое они имеют в стилистике и риторике. Тропами именуются поэтические обороты языка, подразумевающие перенос значений.

Различают следующие виды художественных тропов: метонимия, синекдоха, аллегория, сравнение, метафора, олицетворение, эпитет.

Метонимия - это простейший вид иносказания, предполагающего замену имени его лексическим синонимом («секира» вместо: «топор»). Или смысловым результатом (например, "золотой" век русской литературы» вместо: «русская литература XIX века»). Метонимия (перенос) лежит в основе любого тропа. Метонимичными, по М. Р. Львову, являются «связи по смежности».

Синекдоха - это такая метонимия, при которой происходит замещение имени более узким или более широким по семантике наименованием (например, «носач» вместо «человек» (с большим носом) или «двуногие» вместо: «люди»). Замещаемое имя опознается по его характерному признаку, который называет замещающее имя.

Аллегория - это образное иносказание, предназначенное для рациональной расшифровки (так, Волк и Ловчий в известной басне И. А. Крылова «Волк на псарне» легко дешифруются образами Наполеона и Кутузова). Образ в аллегории играет подчиненную роль. Он чувственно воплощает в себе какую-либо значимую идею; служит однозначной иллюстрацией, «иероглифом» абстрактного понятия.

Сравнение - это такая метонимия, которая раскрывается в двух компонентах: сравниваемом и сравнивающем. А грамматически образуется с помощью союзов: «как», «будто», «словно» и т. п.

Например, у С.А. Есенина: «И березы (сравниваемый компонент) стоят, как (союз) большие свечки (сравнивающий компонент)».

Сравнение помогает увидеть предмет с новой, неожиданной точки зрения. Оно высвечивает в нем скрытые или незамеченные до той поры черты; дает ему новое семантическое бытие. Так, сравнение со свечками, «дарит» есенинским березам стройность, мягкость, теплоту, и слепящую красоту, свойственную всем свечам. Более того, деревья, благодаря такому сравнению, понимаются живыми, даже предстоящими Богу (поскольку свечи, как правило, горят в храме).

Метафора, по справедливому определению А.А. Потебни, есть «сокращенное сравнение». Она обнаруживает только один - сравнивающий компонент. Сравниваемый - домысливается читателем. Метафору использует А.К. Толстой в строке о раненой и плачущей березе. Поэт видимо предоставляет только замещающее слово (сравнивающий компонент) - «слезы». А замещаемое (сравниваемый компонент) - «березовый сок» - домысливается нами.

Метафора - скрытая аналогия. Этот троп генетически вырастает из сравнения, но не имеет ни его структуры, ни грамматического оформления (союзы «как», «будто» и др. не применяются).

Олицетворение - это персонификация («оживление») неживой природы. Благодаря олицетворению земля, глина и камни приобретают антропоморфные (человеческие) черты, органичность.

Весьма часто природа уподобляется таинственному живому организму в творчестве русского поэта С.А. Есенина. Он говорит:

Там, где капустные грядки

Красной водой поливает восход,

Клененочек маленькой матке

Зеленое вымя сосет.

Эпитет - это не простое, но метафорическое определение. Он возникает путем сопряжения разнородных понятий (примерно по следующей схеме: кора + серебро = «серебристая кора»). Эпитет размыкает пределы традиционных признаков предмета и добавляет к ним новые свойства (так, эпитет «серебристая» придает согласующемуся с ним предмету («коре») следующие новые признаки: «светлая», «блестящая», «чистая», «с чернью»).

5. Художественные образы-символы

Художественный образ-символ принципиально противостоит изобразительным элементам речи. Он обладает уникальной структурой, особым предназначением.

Троп возникает в аспекте рациональной, легко читаемой замены одного имени другим. Он предполагает простое, однозначное иносказание (слезы - это только березовый сок, Волк и Ловчий - только Наполеон с Кутузовым). Отвлеченную идею, чувство, нравственное представление в тропе заменяет образ, «картинка».

Образ-символ роднится с традиционными образами культуры: символами и архетипами (их «обращает» в образы-символы литературный контекст). Он обнаруживает иносказание сложное, многозначное. Образ-символ является ознаменованием не одной вещи, идеи, явления, но целого ряда вещей, спектра идей, мира явлений. Этот художественный образ прорезывает все планы бытия и воплощает в относительном абсолютное, во временном - вечное. Подобно универсальному символу, образ-символ стягивает к себе мыслимые множества смыслов вещи и становится в результате (по выражению К.В. Бобкова) «как бы центром всех смыслов, откуда может происходить их постепенное разворачивание».

Исчерпывающий комментарий многозначности некоторых знаков дает Вяч. И. Иванов в статье «Символизм и религиозное творчество». Он говорит: «Нельзя сказать, что змея, как символ, значит только «мудрость» <...>. Иначе, символ - простой гиероглиф, и сочетание нескольких символов - образное иносказание, шифрованное сообщение, подлежащее прочтению при помощи найденного ключа. Если символ гиероглиф, то гиероглиф таинственный, многозначащий, многосмысленный. В разных сферах сознания один и тот же символ приобретает разное значение. Так, змея имеет ознаменовательное отношение одновременно к земле и воплощению, полу и смерти, зрению и познанию, соблазну и освящению».

Классический пример символизации художественного образа мы видим в прекрасной миниатюре И.Ф. Анненского «Среди миров»:

Среди миров, в мерцании светил

Одной Звезды я повторяю имя...

Не потому, чтоб я Ее любил,

А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,

Я у Нее одной молю ответа,

Не потому, что без Нее темно,

А потому, что с Ней не надо света.

Звезда в стихотворении поэта - это не просто любимая женщина. Звезда означает «голубую» мечту, недоступный и возвышенный идеал, смысл жизни, истину, любовь. Она может являть и образ Христа, который есть «звезда светлая и утренняя».

Этом... освещении лики, т. е. горние облики... первоявления Urfenomen - сказали бы мы вслед за Гёте». Мусульманская церковь достигала этого через семантико-эстетическую организацию орнамента, в котором заключался не только художественный образ, но и выражалась мудрость Аллаха. В буддизме это целая система ритуальных танцев или канонических изображений Будды, создающих не менее глубокое ощущение...

Интересный, внутренне целостный и плодотворный период в истории не только Русской рукописной книги, но и Российского государства в целом.Основная частьПри изучении значения текста в художественном образе рукописной книги, можно выделить несколько основных направлений исследования: подбор типа письма (устав, полуустав, каллиграфический полуустав, скоропись); расположение текста на листе (...

1971. - С.385). Отсюда следует, что "… искусство изображает истинное всеобщее, или идею, в форме "чувственного существования образа" (Гегель Г. Эстетика. Т.4. - М., 1973. - С.412). Свою лепту в решение вопроса о природе художественно-образного сознания внес и марксизм. С точки зрения марксистской методологии критерием искусства признается общественно-историческая практика, данная через призму...

Концентрация внимания, координация движений, достаточная физическая сила, аккуратность, опрятность. 2.2 Кризисы профессии типа «человек – художественный образ» Профессиональная деятельность человека задает направление развития его личности. Иногда приобретенные человеком особенности личности проявляются и в других жизненных условиях и ситуациях. Отрицательным проявлением этого...

Использование самого понятия «норма» по отношению к развивающемуся ребенку, к динамичному изменению не толь­ко отдельных психических процессов, состояний, но и изме­нению показателей их взаимодействия подвергается большо­му сомнению. К.М. Гуревич говорил об этом так: «Проблема нормативности диагностики развития далека от своего разре­шения и смыкается с проблемой нормативности психическо­го развития в разные возрастные периоды, а она очень слож­на и мало разработана».

Не вполне определено и само понятие нормы, которое, безусловно, должно быть соотнесено не только с уровнем пси­хологического и социального развития ребенка в конкретные периоды его взросления, но и с требованиями, предъявляе­мыми ребенку социумом.

Все это осложняется и постоянным глобальным изменени­ем как социокультурных требований, предъявляемых ребен­ку окружающими (изменение образовательных программ всех уровней, семейных условий и обстановки, изменение детской и подростковой субкультур и т.п.), так и изменениями непос­редственно психофизического и физиологического статуса ребенка . Последние как бы модулируют и без того дина­мичные характеристики развития.

Все это не может не оказывать непосредственного влияния на показатели так называемых норм развития, тем или иным образом включенных в понятие статистической нормы .

Понятно, что люди, получившие диагностические количе­ственные оценки, характеризующие тот или иной показатель психосоциального развития, выходящие за пределы (х ± а), при­знаются находящимися «несколько ниже нормы» (до -2 ст), а еще более (до ~3 а) - как «значительно ниже нормы». Соот­ветственно интерпретируются и результаты, превышающие норму. Как видно из вышеприведенного, понятия «несколь­ко ниже (выше)», «значительно ниже (выше)» по отношению к норме оказываются в определенной степени субъективны­ми и неоднозначными для специалистов с точки зрения их качественного содержания.

Основной сложностью использования статистической нор­мы при диагностике уровня развития ребенка является то, что подобные оценки требуют (применительно к нашей стра­не) поистине гигантских исследований, большого количества соответствующих учреждений, научно-исследовательских институтов и т.п. Кроме того, их необходимо проводить по­стоянно и систематически, в том числе и в связи с посто­янно меняющейся социальной ситуацией практически в каж­дом регионе. Все это не может не сказываться на особеннос­тях распределений количественных показателей, входящих и определение статистической нормы.

Таким образом, следует считать использование понятия ста­тистической нормы (в ее количественной представленности, на­пример, в баллах, процентах или в уровневой оценке с использо­ванием понятий «высокая», «средняя», «пограничная» и т.п.) предельно ограниченным, существующим всего лишь для отдель­ных категорий детей, на которых эта норма была получена. Обо­снованность же перенесения подобных нормативов на детскую популяцию в целом представляется сомнительной.

Отказ от статистической нормы при оценке результатов об­следования заставляет искать новые содержательные критерии оценки развития. В качестве последней должен использоваться не балл (или любая другая уровневая или шкальная оценка), не сравнение испытуемых между собой, а степень подготовленности каждого к выполнению определенного критериального задания. «Главная задача этих тестов - установить, что индивид умеет делать, а не его место в выборке» .

В основе критериально-ориентированной диагности­ки лежит представление о нормативности психического и личностного развития, долгое время разрабатываемое кол­лективом научных сотрудников Психологического инсти­тута РАО под руководством доктора психологических наук К.М. Гуревича. Ими было выдвинуто наиболее адекватное в современных условиях и уже зарекомендовавшее себя на практике понятие «социально-психологический норматив» (СПН).

Социально-психологический норматив можно определить как сис­тему требований, которые общество предъявляет к психическому и личностному развитию каждого из его членов.. ..требования, состав­ляющие содержание СПН... являются идеальной моделью требова­ний социальной общности к личности. ...Такие требования... закреп­лены в виде правил, норм, предписаний... Они присутствуют в обра­зовательных программах, в квалификационных профессиональных характеристиках, общественном мнении учителей, воспитателей, родителей. Такие нормативы историчны, они меняются вместе с раз­витием общества. ...время их существования зависит от отнесенно­сти к той или иной сфере психического, с одной стороны, и от тем­пов развития общества, с другой .

В соответствии с этим критерием оценка результатов об­следования должна проводиться по степени близости к дан­ному для этого времени, культуры, географическому положе­нию СПН. Последний, в свою очередь, дифференцируется в образовательно-возрастных границах.

С понятием социально-психологического норматива тесно смыкается понятие функциональной нормы , которое рас­пространяется и на детей с отклоняющимся развитием. В ос­нове концепции функциональной нормы лежит представление о неповторимости пути развития каждого человека, а также о том, что любое отклонение можно считать отклонением толь­ко в сопоставлении с индивидуальным трендом (тенденцией, направленностью) развития каждого человека.

Функциональная норма - своего рода индивидуальная норма раз­вития, которая является отправной точкой и одновременно целью коррекционно-развивающей работы с человеком, независимо от характера имеющихся у него особенностей. Достижение функцио­нальной нормы выражается в том, что в процессе самостоятельно­го развития, обучения или в результате специализированной по­мощи наблюдаются гармоничные взаимоотношения между личностью и социумом, при которых удовлетворяются основные потреб­ности личности, и личность полностью удовлетворяет тем требо­ваниям, которые социум к ней предъявляет .

Введение понятия СПН в структуру оценки получаемых ре­зультатов обследования позволяет иначе подойти к принципу нормативности развития (в частности, нормативности умствен­ного развития - представлениям об идеальном умственном возрасте как об уровне требований, предъявляемых к ребенку школой), о котором в свое время говорил Л.С. Выготский. По существу, это заставляет принципиально пересмотреть спосо­бы обработки результатов любого психологического обследова­ния. Приоритетным становится именно качественный анализ результатов, который (при правильно заложенном в использу­емую методику содержании, понятийном аппарате, стимульном материале) позволяет выявлять трудности, особенности развития, определенные содержательные характеристики ис­следуемых психических процессов и состояний.

Из изложенного становится понятно, что в ситуации каче­ственной оценки особенностей развития ребенка приоритет­ным и единственно адекватным в деятельности специального психолога становится клинический подход и, соответственно, клинически ориентированные диагностические методики, дающие возможность углубленного описания конкретного случая, реального ребенка с его индивидуальными особенно­стями психической деятельности и развития. Именно таким образом может быть осуществлена реальная оценка психи­ческого развития конкретного ребенка.

При таком подходе можно говорить об идеальной норме как о некоем оптимальном развитии личности, реализуемом в оптималь­ных для нее социокультурных условиях . Очевидно, что по­добное развитие вряд ли можно реально встретить на практике.

Идеальная норма (идеальный онтогенез) - несуществующее в ре­альности образование, имеющее исключительно теоретическую значимость как объект, обладающий набором свойств и качеств, существующих в сознании одного человека или группы лиц. Иде­альная норма (модель нормы) не может служить критерием оценки реально протекающих процессов или состояний психики, но позво­ляет вычленить объективные закономерности психического разви­тия, необходимые и достаточные условия для обеспечения успеш­ности их формирования .

Подобная модель служит целям исключительно теорети­ческого «программного» описания развития. Она позволяет определить ту точку, начиная с которой будет «отсчитываться» вначале индивидуальный вариант нормативного разви­тия (условно-нормативное развитие), а затем, при выходе показателей психического развития из области условно-нор­мативного развития (области, задаваемой требованиями среднепопуляционного социально-психологического норматива), - в область развития отклоняющегося.

На практике представление об идеальной норме нужно для создания методологической основы, включающей уни­версальные принципы и подходы к оценке общих законо­мерностей психического развития ребенка и частных, спе­цифических особенностей, характерных для отдельных ва­риантов дизонтогенеза.

В диагностической деятельности психолога все время про­исходит сравнение, своеобразное внутреннее сканирование результатов оценки развития конкретного ребенка с субъек­тивным представлением самого психолога о норме («мест­ным» социально-психологическим нормативом). Часто встречается ситуация, когда из нескольких оцениваемых показателей развития ребенка одни удовлетворяют статис­тической (или даже идеальной) норме, а другие выходят за ее пределы. Чем больше показателей оценивается и анали­зируется специалистом, тем большими могут быть подоб­ные рассогласования. Каким в таком случае следует при­знавать развитие ребенка?

Подобное противоречие может быть разрешено с помощью обращения к типологическому анализу и использованию типологической (или типичной - по О.Е. Грибовой) моде­ли . Такие типологические модели развития могут суще­ствовать как для условно нормативного, так и для отклоняю­щегося развития во всех его вариантах. Для нас, безусловно, интересна, в первую очередь, модель отклоняющегося разви­тия (дизонтогенеза).

Таким образом, можно говорить о следующей системе анали­за: идеальная модель дизонтогенеза - то есть модель, описы­вающая дефект в чистом (идеальном) виде; типологическая модель - учитывающая наиболее специфические для данно­го варианта отклоняющегося развития особенности; индиви­дуальная модель - определяющая конкретные индивидуаль­ные особенности развития отдельного ребенка.

Типологическая модель позволяет учитывать наиболее вероятные проявления одного из вариантов отклоняющего­ся развития, рассматривая совокупность симптомов, уже получившую в психологии статус психологического синдро­ма, в рамках синдромального подхода. Именно типологи­ческие модели вариантов отклоняющегося развития позво­ляют поставить психологический диагноз, определить ве­роятностный прогноз дальнейшего развития ребенка. Самое главное - именно типологические психологические моде­ли позволяют разработать адекватные программы коррекционно-развивающей работы психолога применительно и к групповой (подгрупповой), и к индивидуальной работе с ре­бенком.

Следует отметить, что создание идеальной модели откло­няющегося развития в ее противопоставлении к модели иде­ального онтогенеза - исключительно теоретическая задача. На основе анализа и теоретической интерпретации фактов проводится формулирование основных, универсальных зако­номерностей развития, в том числе и классификация основ­ных типов отклоняющегося развития. Это позволяет говорить о наличии типологических показателей развития, своего рода типологических нормативов.

Понятие типологического норматива определяет совокупность наи­более частотных(качественных и количественных) характеристик и особенностей ребенка, отражающих специфический (типологи­ческий) вариант развития - своего рода психологический синд­ром.

Таким образом, применительно к обсуждаемому здесь по­нятию нормы типологический норматив занимает как бы промежуточное положение между статистической и функци­ональной нормой.

Практический работник, работая с конкретным ребенком, его индивидуальными, специфичными только для него осо­бенностями поведения и развития, продвигается в своем ана­лизе от этой реальности по направлению к типичной модели, учитывая характерные именно для нее параметры и показа­тели. Одновременно сравниваются реальные показатели развития ребенка и идеальные (в том числе и статистические) в рамках идеальной модели развития. Конечным итогом тако­го анализа является «подведение» реальных показателей под типологические.

В процессе обследования и последующего анализа результа­тов психолог должен вычленить из полученного набора харак­теристик и индивидуальных показателей развития ребенка систему дифференциальных признаков (показателей), которые в сравнении, с одной стороны, с идеальными (теоретически­ми), а с другой - с типологическими показателями позволя­ют определить конкретный случай отклоняющегося развития как один из типовых его вариантов. Именно в этом случае можно говорить о постановке психологического типологичес­кого диагноза. И только в этом случае мы можем воспользо­ваться столь же типовой коррекционно-развивающей програм­мой и конкретными методиками и технологиями работы.

Следует отметить, что при этом подходе реализуется осно­вополагающий принцип деятельности «снизу вверх», кото­рый в данном случае может быть распространен и на систем­ный психологический анализ развития. При теоретических разработках методических материалов и инструментария ис­пользуется не менее фундаментальный принцип анализа «сверху вниз», который предполагает на основе модели иде­ального дизонтогенеза разработку универсальных закономер­ностей и теоретических моделей применительно к типичным вариантам развития.

Таким образом, как отмечает О.Е. Грибова: «...интересы психологов-"теоретиков" и психологов-"практиков" пересека­ются на уровне "типичных моделей"» . Подобный под­ход позволяет достаточно эффективно разграничить области и уровни компетенции специалистов, определив объекты тео­ретического изучения и практической деятельности.

ГЛАВА 3. Закономерности отклоняющегося развития как основание деятельности психолога в системе специального образования

В соответствии с декларируемыми в главе 1 принципами теоретико-методологического позиционирования и единства методологии, диагностической и коррекционной деятелъности психолога необходимо определить, какие методоло­гические подходы и концепции находятся в основе деятель­ности психолога, работающего в системе специального обра­зования.

Совершенно очевидно, что традиционные классические представления отечественной дефектологии необходимо соеди­нить с методологическими основаниями, отражающими со­временные представления о развитии (в том числе развитии отклоняющемся), используемыми в настоящее время моделя­ми и технологиями анализа отклоняющегося развития. С на­шей точки зрения, такими методологическими основами - методологией деятельности специального психолога - долж­ны стать современные представления о характере, структуре и содержании основных и специфических закономерностей как развития в целом, так и развития отдельных категорий детей с особыми образовательными потребностями (в педаго­гической дефиниции) или с ограниченными возможностями адаптации - в специально-психологическом понимании.

Положение о том, что развитие психики аномальных де­тей1 подчиняется тем же закономерностям, которые обнару­живаются в развитии нормального ребенка, было выдвинуто еще в 1932 году Л.С. Выготским. Одним из первых конкрети­зировал понятие общих и специфических закономерностей аномального развития В.И. Лубовский (1971). В дальнейшем это понятие получило развитие и в его последующих работах [см., например, 63].

Немаловажное обстоятельство заключается в том, что об­щие закономерности отклоняющегося развития могут быть обнаружены лишь при сопоставлении результатов исследова­ния различных его вариантов. Отсюда следует, что общие и специфичные закономерности отклоняющегося развития дол­жны обнаруживаться при «появлении в поле зрения» психо­лога новых вариантов отклоняющегося развития. К таким вариантам, например, могут быть отнесены локальные по­вреждения - опухоли мозга у детей после оперативного ле­чения, особые варианты эмоционально-аффективных рас­стройств подросткового возраста и т.п. Практика психологической деятельности открывает множество ранее не актуали­зированных, не отмечаемых вариантов развития, которые в современной образовательной парадигме начинают рассмат­риваться с точки зрения дизадаптивных состояний, то есть развития отклоняющегося.

В целом выявление общих и специфических закономерно­стей отклоняющегося развития играет наиболее важную роль именно в специальной психологии, поскольку, как справед­ливо отмечал В.И. Лубовский, только выявление и иерархизация таких закономерностей, упорядочение и приведение их в четкую систему, использующую наиболее современные пред­ставления и исследования, служат основой любой конкрет­ной области науки. А в случае специальной психологии и практической психологии образования это позволяет очертить содержательное поле деятельности психолога, «...позволяет говорить о специальной психологии как о целостной отрасли науки» .

Именно понимание общих и специфических закономерно­стей является основой методологии деятельности специаль­ного психолога в целом, основой для разработки диагности­ческих и коррекционно-развивающих средств, проведения дифференцированной оценки и выбора адекватного возмож­ностям ребенка образовательного маршрута, специализиро­ванной помощи ребенку, то есть основой содержания всей его деятельности.

Одна из важнейших закономерностей, которая была сфор­мулирована еще Л.С. Выготским в 1935 году и которая не теряет и сейчас своего общетеоретического значения - это положение об иерархической структуре дефекта, конк­ретизированное в дальнейшем в понятии первичности-вторичности дефекта.

Чрезвычайно важна и другая закономерность, на которую указывал еще Л.С. Выготский, проявляющаяся в «...затруд­нениях взаимодействия с социальной средой, нарушениях связей аномального ребенка с окружением» . Дей­ствительно, социально-психологическую дизадаптацию, ка­кой бы вид она бы ни принимала, следует рассматривать как одну из важнейших и основных закономерностей дизонтогенеза. Это стало особенно хорошо заметно в связи с гуманизаци­ей образования, с усилившимися в последнее время интегра­ционными процессами, «...со значением, которое стало при­даваться развитию социальной компетенции людей независимо от тяжести и характера имеющихся у них отклонении», - как справедливо отмечает Л.В. Кузнецова , говоря об общих закономерностях отклоняющегося развития (законо­мерностях 1-го порядка).

Важность включения социально-психологической адапта­ции в понятие благополучия существования ребенка, в поня­тие психического здоровья подтверждается всеми современ­ными классификационными подходами. Так, например, сте­пень и качественная структура дизадаптивного состояния включены как дополнительные параметры в классификацию психических и поведенческих расстройств у детей и подрост­ков (МКБ-10) в виде двух дополнительных осей (шкал), отра­жающих аномальные психосоциальные ситуации (ось V) и общую оценку нарушения психосоциальной продуктивности (ось VI) .

Психологам специального образования наиболее интерес­ны подходы к анализу этой закономерности отклоняющегося развития применительно к особенностям адаптации ребенка непосредственно в образовательной среде.

Так, Е.Л. Шепко совершенно справедливо отмечает, что появляющееся в последнее время в лексиконе понятие пси­хического здоровья как интегрального показателя благопо­лучия требует конкретизации применительно к запросам об­разования . Действительно, выделение медициной че­тырех групп психического здоровья никак не дает возможность оценить динамику развития ребенка, ничего не говорит об уровне адаптированности его в образовательной среде, не от­ражает специфики эмоционального и когнитивного благопо­лучия ребенка в процессе обучения. На этом основании автор выделяет семь групп психического здоровья: от полной адап­тированности в условиях массового образования до выражен­ной недостаточности адаптации даже в условиях специально­го коррекционного учреждения, до принципиальной неадап­тируемости ребенка в образовательной среде. При этом выдвигается такой важный критерий эффективности дея­тельности психолога коррекционного учреждения, как воз­можность перехода ребенка из одной группы психического здоровья в другую.

В целом можно сказать, что иерархическое строение струк­туры дефекта и социально-психологическую дизадаптацию сле­дует рассматривать как общие закономерности 1-го порядка - закономерности, присущие всем вариантам отклоняющегося развития .

Можно рассмотреть и закономерности, характерные для отдельных групп дизонтогенетических расстройств (2-го уров­ня, по Л.В. Кузнецовой). К ним можно отнести, например, закономерности, объединяющие аномалии развития, связан­ные с ранним поражением и, соответственно, недоразвитием анализаторных систем (группа дефицитарного развития). С на­шей точки зрения, в данном случае следует говорить о типо­логических закономерностях.

Можно говорить и о специфических закономерностях, при­сущих какому-либо конкретному варианту дизонтогенеза (за­кономерности 3-го порядка).

Таким образом, возникает задача нахождения таких спе­цифических закономерностей, которые позволят психологу проводить надежную и достаточно безошибочную дифферен­циальную диагностику, эффективно различающую отдельные варианты отклоняющегося развития, и на ее основе органи­зовывать специфическую для этих вариантов коррекционно-развивающую работу.

В настоящее время можно говорить и о других закономерно­стях, присущих, по крайней мере, большинству категорий де­тей с отклоняющимся развитием. В основе подобных законо­мерностей лежат современные представления об особенностях динамики формирования структуры психического развития, особенностях присвоения (амплификации по А.В. Запорож­цу) потока информации из окружающей ребенка образова­тельной среды, а также включения этой образовательной ин­формации в формирование регуляторной, когнитивной и аф­фективно-эмоциональной сфер.

Для психолога важно понимать, что процесс образования психических структур при развитии ребенка должен обла­дать определенной динамикой, скоростью присвоения и пре­образования информационного потока.

В связи с этим можно говорить о нормативности (и, соот­ветственно, ненормативности) динамики развития, принятой в конкретной культуре, регионе, образовательной системе. Таким образом, к подобным представлениям могут быть при­менены все те понятия и определения, которые описывались в предыдущих параграфах.

Отметим, что подобную активность к развитию можно рас­сматривать как наиболее общую закономерность психическо­го развития, являющуюся неотъемлемой составляющей раз­вития каждого ребенка, а динамику присвоения этих инфор­мационных воздействий - как один из основных параметров, ее характеризующих.

Практика работы с различными вариантами отклоняюще­гося развития показывает, что для всех категорий характер-па именно дефицитарность собственной активности к разви­тию, дефицитарность возможности к усложнению собствен­ных психических структур .

С этой точки зрения такие закономерности дизонтогенеза, как изменение способности к приему и переработке ин­формации, замедление процесса формирования понятий и нарушение речевого опосредования (словесной регуляции и вербализации) следует рассматривать как более частные . Данная точка зрения подтверждается еще и тем, что для определенных категорий детей (например, для детей с опре­деленными типами искаженного развития, с вариантами по­врежденного развития - локально очерченными опухоле­выми процессами головного мозга) словесная регуляция и вербализация не представляет особых затруднений, не яв­ляется характерной. Точно также у детей с вариантами ис­каженного развития часто не наблюдается и замедления процесса формирования понятий (хотя есть выраженные искажения его). Скорее, наоборот, характерной особеннос­тью таких детей является значительное ускорение (по срав­нению со средненормативным) формирования абстрактно-логических понятий. Аналогичные доводы можно привести п для других категорий дизонтогенеза.

Методология исследования базовых составляющих психи­ческого развития, ее подтверждение реальной практикой психологической деятельности с различными категориями детей (в том числе и нормативно развивающимися) позволяет нам считать предлагаемые базовые составляющие и их онто­генез общей закономерностью развития. Именно с этой точки зрения изменение, всей структуры и соотношений сформированности всех базовых составляющих психического раз­вития следует также отнести к общим закономерностям от­клоняющегося развития.

К закономерностям 2-го порядка (специфическим законо­мерностям дизонтогенеза) следует относить типологические особенности сформированности этих структур - харак­терный для каждой группы отклоняющегося развития про­филь сформированности базовых составляющих. Как пока­зывает практика, каждый вариант (тип) отклоняющегося развития, входящий в состав той или иной группы, может быть охарактеризован свойственным только ему «профилем», особенностью сформированности всех уровней каждой из опи­сываемых базовых составляющих.

Таким образом, профиль и особенности сформированности уровневой системы, базовых составляющих для каждого из типологических вариантов отклоняющегося развития можно рассматривать как специфическую закономерность 3-го по­рядка, то есть присущую конкретному виду (типу) дизонтоге­неза. При этом каждый конкретный тип отклоняющегося развития обладает и другими, специфическими для него за­кономерностями 3-го порядка.

Именно выявление закономерностей 3-го порядка лежит в основе постановки психологического диагноза. Психологичес­кий диагноз является базой для определения прогноза дальней­шего развития ребенка, выработки согласованных подходов к проведению коррекционно-развивающих и отчасти лечебных мероприятий, реальной индивидуализации образовательного процесса в целом.

Можно сформулировать иерархию общих и специфических закономерностей отклоняющегося развития.

Закономерности 1 -го порядка (наиболее общие, присущие всем категориям дизонтогенеза):

Системная, иерархически организованная структура дефекта;

Изменение активности по амплификации внешних воздействий (характера и динамики присвоения);

Социально-психологическая дизадаптация;

Изменение всей структуры и соотношений сформированности системы базовых составляющих психического развития.

Закономерности 2-го порядка (типологические, отражающие специфику отдельных групп отклоняющегося развития):

Характерный для каждой группы отклоняющегося развития про­филь сформированности базовых составляющих;

Нарушение речевого опосредования;

Изменение (специфические особенности) способности к приему, переработке и воспроизведению информации;

Нарушение процесса формирования понятий и представлений.

Закономерности 3-го порядка (типологические, специфичные для отдельных вариантов отклоняющегося развития):

Профиль и особенности сформированности уровневой системы базовых составляющих отдельных типологических вариантов отклоняющегося развития;

Специфические особенности отдельных типологических вариантов.

Подобный методологический подход к анализу закономер­ностей отклоняющегося развития позволяет не столько опре­делить закономерности феноменологии различных категорий дизонтогенеза, сколько построить систему закономерностей развития, в основе которой находится единая анализируемая структура . Использование современных представлений об общих и специфических закономерностях отклоняющегося развития дает возможность создания общей методологии и стра­тегии деятельности специального психолога. Анализ дизонто­генеза с точки зрения различных вариантов дефицитарности базовых составляющих развития позволяет создать эффектив-пые диагностические и коррекционные технологии, целост­ную систему специализированной психологической помощи ребенку. Таким образом, современные представления о зако­номерностях отклоняющегося развития, конкретизируемые и представлениях о системной структурной организации психики и «паттернах» ее дефицитарности, можно рассматри­вать как основную методологию деятельности специального психолога с различными категориями детей, обучающихся в системе специального образования.

Представление и его виды.

Представление. На основе ощущения и восприятия возникает более сложная форма чувственного отражения - представление .

Представление – познавательный психический процесс опосредованного воспроизведения образов из памяти.

Представление - вторичный чувственный образ предмета, который в данный момент не действует на органы чувств, но действовал в прошлом (Ломов).

Представления можно рассматривать как переходное звено между чувственным образом (ощущением, восприятием) и абстрактным мышлением.

В зависимости от уровня бодрствования и характеристик деятельности представления, с одной стороны, включаются в память, воображение, мышление (его образные формы), с другой стороны, создают образы сновидения.

Модальность представлений.

Именно модальность представлений позволяет отнести их к чувственным образам, хотя и вторичным. Преобладание той или иной модальности в представлениях у конкретного человека можно определить с помощью теста Бетса. Для этого человеку нужно предложить представить себе перечисленные ниже образы и оценить по 5-балльной шкале степень их живости:

Цвет родного дома;

Звук кипящего чайника;

«ощущение» песка при лежании на нем;

Телесные ощущения при ходьбе по лестнице;

Вкус апельсина;

Запах леса (моря);

Ощущение больного горла.

К комплексным представлениям относятся идеомоторные, вербальные, мышечно-двигательные и т.п.

Индивидуальные особенности представлений.

Общим для всех представлений является то, что предмета или явления уже нет, а отражение их продолжает развиваться. Течение представлений развертывается во «внутреннем пространстве, никогда не выносится наружу. Этим отличается представление от галлюцинаций, «когда внутренний образ "выводится наружу", помещается во внешнем пространстве и становится навязчивой устрашающей силой» (Ананьев).

Если образ восприятия непосредственный и сиюминутный, то образ представления опосредованный, а следовательно менее яркий.

В представлениях сохраняется преобладающий цвет предмета, его контуры и форма, относительная величина и местоположение. Вместе с тем с переходом от восприятия к представлению часть информации исчезает, теряется. Происходит схематизация образа - одни признаки объекта подчеркиваются и усиливаются, другие затушевываются и редуцируются.

Как правило, сохраняются конструктивные точки, которые являются более информативными.

Образ представления может быть неполным, изменяется величина предметов, форма воспринимается обобщенно, без деталей. Цвет становится менее насыщенным, исчезают оттенки, цвет сдвигается к основным тонам или заменяется ахроматическим. В представлениях предмет как бы отрывается от фона и может быть воспроизведен либо без него, либо на измененном фоне.

Что нового появляется в представлении?

Этим новым является:

Большая обобщенность представления по сравнению с восприятием, т.е. отражаются самые общие свойства;

Отвлечение от частностей объекта и его окружения, абстрагирование;

Например, врач много раз видел больного в разных состояниях и ситуациях, и из этой массы восприятий складывается обобщенный образ данного человека и его болезни, в котором сохраняются наиболее типичные, устойчивые, повторяющиеся признаки, отсеивается случайное, лишнее, формируется образ - представление о картине болезни и личности больного.

В формировании образов представлений большое значение имеют изменения, происходящие в периферических звеньях анализаторов. Эти изменения аналогичны тем, которые происходят в процессе восприятия.

При зрительных представлениях происходят слабые сокращения глазных мышц, при осязательных и кинестетических представлениях - микродвижения соответствующих мышечных групп (идеомоторный акт). На этой основе строится система так называемой идеомоторной тренировки. Прием, который широко используется в спорте, когда спортсмен многократно мысленно «проигрывает» трудновыполнимое движение, что обеспечивает впоследствии большую легкость его реального исполнения. Этот прием может быть использован при подготовке к любой трудной деятельности. Например, многократное мысленное «проигрывание» необходимой последовательности действий хирурга при подготовке к сложной операции.

Таким образом, представления, являясь наглядными, чувственными образами, в то же время содержат в себе элементы абстракции и обобщения, обозначая тем самым переход от ощущения к мышлению, от чувственного познания к логическому.

Пространственно-временные характеристики представлений:

а) панорамность, которая заключается в том, что воспроизводимые в представлении объекты или сцены по их охвату могут превосходить объем поля восприятия, например, мы можем представить себе комнату вместе с предметами целиком, хотя воспринимаем всегда только ее часть;

б) отделенность фигуры от фона: в представлении фигура может существовать отдельно от фона и наоборот;

в) неточность воспроизведения размеров объекта, числа его элементов, а также его схематизация;

г) искажение длительности временных интервалов: чем более заполнен событиями реальный отрезок времени, тем более длительным он представляется.

Интенсивность представлений.

У подавляющего большинства людей представления гораздо менее яркие, чем образы, возникающие при непосредственном восприятии объектов и ситуаций. Встречаются, однако, люди с очень яркими, насыщенными представлениями, например люди с эйдетической памятью.

Фрагментарность. Эта характеристика говорит о том, что в представляемом образе объекта, как правило, отсутствуют какие-то его стороны, части или черты.

Неустойчивость. Образ объекта в представлении обладает своеобразной текучестью, он как бы мерцает, постоянно слегка меняя свою форму и окраску.

Обобщенность. Обобщенность представления является одной из наиболее важных его характеристик. Уже на уровне представления при создании вторичного образа объекта осуществляется процесс обобщения, который при формировании понятий выходит на передний план. В представлении мы вполне можем воссоздать образ «розы вообще» - вызвать конкретный образ розы, в котором в то же время будут отсутствовать высокоиндивидуализированные черты и будут представлены наиболее характерные особенности данного объекта. Именно процесс обобщения лежит в основе формирования понятий - основных элементов человеческого мышления.

Как уже неоднократно говорилось выше, объектами манипулирования могут быть конкретные предметы, образы и знаки. Манипулируя образами, хранящимися в памяти, т.е. представлениями, человек может мысленно их расчленять, соединять, изменять их пропорции, перемещать в пространстве, окрашивать в различные цвета, заменять одни элементы другими и т.д.

Такая способность к мысленному преобразованию чувственных образов памяти и есть воображение . В воображении, таким образом, сливается чувственный и отвлеченный характер отражения действительности, позволяющий человеку создавать новые чувственные образы, находящиеся во внутреннем, субъективном пространстве. Представления, полученные в результате деятельности воображения, дают человеку возможность в наглядной форме представить себе образ конечного результата в форме предмета или ситуации. На достижение этого образа и будут направлены действия, с ним будет сверяться полученный конкретный результат.

У разных людей качество представлений очень сильно различается и людей с «хорошим» и «плохим» представлением просто нет. Все индивидуальные различия проявляются в отдельных модальностях:

• Зрительной;
• Слуховой;
• Тактильно-кинестетической.

Это значит, что есть люди с хорошо или плохо развитым зрительным представлением, слуховым представлением или хорошо-плохо развитым тактильно-кинестетическим представлением.

В основе индивидуальных различий лежат два основных фактора:

1. Врожденные задатки;
2. Приобретенные способности.

Качественно развитый психический процесс представления имеют те люди, у которых хорошо развит тот или иной анализатор, биологическая развитость которого имеет врожденные корни.

Представление можно тренировать, а талантливые люди всегда обладают качественным процессом представления. Представления, как и способности, оказывают свое влияние на жизнь человека. В большей степени оперировать зрительными образами будут люди с хорошо развитым зрительным представлением, например, они хорошо представляют те продукты, которые надо купить в магазине.

В своем сознании опираются на звук те люди, у кого хорошо развито слуховое представление, например, собираясь в магазин, они запоминают названия тех продуктов, которые предстоит купить.

Люди с хорошо развитым тактильно-кинестетическим представлением в своем сознании в большей степени опираются на образы собственных движений, представление ощущений. Например, такие люди представляют, как они ходят по магазину, как берут продукты, кладут их в корзину, что при этом ощущают.

Конечно же, есть и те, у кого хорошо развито представление всех трех модальностей, они имеют обычно хорошую память. Надо сказать, что есть и такие, у кого одинаково плохо развиты представления всех трех модальностей. Такие люди не доверяют своей памяти и все самое важное стараются записывать.

Практическая психология делит людей на 4 типа и является упрощенной:

1. Люди, с преобладанием зрительных представлений. Например, вспоминая какой-либо текст, люди этого типа представляют себе страницу книги и как бы мысленно читают то, что там было написано;
2. Люди, с преобладанием слуховых представлений. Представителям данного типа, при воспоминании о прочитанном тексте, слышатся произносимые слова. Цифры они запоминают тоже в виде слухового образа.
3. Люди, с тактильно-кинестетическими представлениями. Эта категория людей, вспоминая текст или запоминая цифры, должна произнести их про себя.
4. Люди, с представлениями смешанного типа.

Эта упрощенная классификация удобна в практических целях – для понимания поведения других людей, для создания социальных проектов.

Индивидуальные различия людей в области представления с возрастом увеличиваются. Деятельность людей значительно влияет на качество и характер представления. В школьной образовательной программе один и тот же набор действий и основная их деятельность типовая. Эта типовая деятельность сглаживает индивидуальные различия в представлении.

Но, надо сказать, что постепенно, дети начинают проявлять свои склонности – кто-то рисует, кто-то занимается спортом, кто-то занимается техническим творчеством. На выбор будущей профессии, так или иначе, окажет свое действие способность к представлению. Способность к представлению – это адаптивный механизм, который заложен в психику человека самой природой.

Людям доступна способность, пользоваться любым видом представлений и человек должен уметь правильно ими пользоваться. С этой целью представления целесообразно развивать. Экспериментальным путем показано, что яркость и точность представлений под влиянием упражнений, возрастает довольно быстро.

Представление может быть непроизвольным и произвольным. Большинство жизненных ситуаций связано с непроизвольным представлением, например, образ раковины и мыла возникает перед внутренним взором перед тем, как человек собирается помыть руки. Но, есть такие ситуации, которые требуют произвольного представления, например, напряженная попытка, вспомнить, как выглядит мало знакомый человек и какой у него голос. Как показали исследования, есть люди, которые совершенно не в состоянии вызывать у себя произвольное представление.

1. Развитие объема;
2. Развитие глубины, детальности, обобщенности представления;
3. Накапливание шаблонов.

Работа с шаблонами является интересной особенностью представления человека. В мире, окружающем человека, находится огромное количество повторяющихся объектов – похожие дома, похожие люди, деревья, машины и др. Любое новое представление – это не просто фотографический отпечаток, а повторение предыдущих представлений. Таким образом, представление является своего рода конструктором когда-то уже виденного.

Развитие представлений у детей с нарушением зрения

По сравнению с восприятием представления являются более высокой ступенью отражения. Как наглядный чувственный образ представление характеризуется высоким уровнем обобщенности.

Нарушенная функция зрения, ограничивая или исключая возможность зрительного восприятия, будет отражаться и на представлении, потому что чего не было в восприятии, не будет и в представлении. Для детей, с нарушением зрения характерной особенностью представлений является резкое сужение круга за счет полного выпадения или редуцирования зрительных образов. Количество представлений у них частично компенсируется за счет увеличения количества представлений других видов. Для детей, с нарушением зрения восприятие объектов внешнего мира становится менее доступным, но может быть компенсировано за счет использования в процессе обучения моделей, макетов, рисунков и др.

Представления детей с нарушением зрения имеют и качественные отличия, характерными их особенностями становится фрагментарность, схематизм, низкий уровень обобщенности и вербализм. Эти особенности проявляются в различной степени и зависят от состояния зрительного анализатора – от остроты зрения, поля зрения, знаний, опыта, характера деятельности, условий обучения и воспитания. На представления детей с нарушением зрения они влияют в той же степени, что и на образы памяти детей с нормальным зрением.

У слабовидящих людей и детей, в том числе в образе объекта отсутствуют многие существенные детали, поэтому образ, как правило, не полный, лишен целостности, и бывает, неадекватен отображаемому объекту.

Фрагментарность представления слабовидящих детей является результатом недостаточно полного чувственного знания о предмете. В её основе лежит сукцессивность, последовательность осязательного или дефектного зрительного восприятия. Благодаря деятельности мышления и развития навыков осязательного и зрительного обследования предметов сукцессивность и фрагментарность восприятия преодолеваются. В результате неполного осязательного или зрительного отражения, так же как и фрагментарность, возникает схематизм. Особенно отчетливо он проявляется при репродуцировании образов, которые бедны деталями и, поэтому слабо дифференцированы.

Слабовидящие дети во время восприятия не могут установить различие между птицами одного вида, зерновыми растениями и др. Но, схематизм их представлений можно преодолеть путем направления и организации процесса восприятия, развития наблюдательности, формирования навыков обследования. Таким образом, дети с нарушением зрения, начинают полнее и точнее отражать объективную действительность. Недостаточная обобщенность образов памяти у таких детей тесно связана с сужением сферы чувственного познания. Образованию обобщенных представлений препятствует недостаточный сенсорный опыт. Чтобы преодолеть затруднения в процессе обобщения образов и формирования общих представлений необходимо расширить сферу чувственного познания. Это можно сделать путем включения в психическую деятельность сохранных анализаторов, использования наглядных пособий, заменяющих недоступные для осязания объекты.

Особенностью представления детей с нарушением зрения является вербализм представлений. Под ним понимается нарушение соотношения чувственного и понятийного в образе в сторону преодоления последнего. Для преодоления вербализма важно тоже использовать наглядные пособия, которые приспособлены для осязательного и зрительного восприятия. Важным моментов в этой работе становятся индивидуальные особенности детей с нарушением зрения.

Недостаточная обобщенность, вербализм, фрагментарность, схематизм и узость круга образов памяти преодолеваются в процессе компенсации и представления у детей с нарушением зрения, могут полно и адекватно отражать окружающий мир. Правильно организованная коррекционная работа, как показывает практика, обеспечивает эту возможность. Главная задача коррекционно-развивающей работы тифлопедагогов, заключается в формировании пространственного образа, пространственных представлений и навыков ориентирования у детей с нарушением зрения. В основе этого формирования лежит диалектический принцип познания от общего к частному и наоборот.

Модель имеет три этапа:

1. Цель первого этапа состоит в том, чтобы формировать первичный пространственный образ маршрута;
2. Второй этап ставит цель создания расчлененного пространственного образа. Создается пространственный образ 1-го, 2-го и других участков;
3. на третьем этапе идет соединение пространственных образов трех участков и формируется целостный, адекватный пространственный образ.

Таким образом, в результате формирующегося процесса достигается устойчивость, полнота, адекватность, подвижность, яркость пространственного образа.