Почему ссср отмечает день победы 9 мая. Разница в день или в целую жизнь — почему Запад не понимает наш День Победы

Весь мир 8 мая отмечает день памяти и скорби, и только мы - 9 мая и день Победы. Этот рефрен повторяется год за годом, и массовое непонимание растёт всё сильнее. Давайте тщательно разберём, что и к чему.

Переписываем!

Сдаваться русским немцы не хотели. И у них были на то основания:« Если русские сделают в Германии одну десятую того, что мы делали в России, тут даже собак не останется». Другое дело - американцы! С ними всегда можно договориться. В идеале, конечно, договориться против русских, но пока хотя бы просто о прекращении войны. Ну объявили войну в декабре 1941, погорячились... с кем не бывает!

Но Эйзенхауэр сказал, что торга не будет.

Только общая капитуляция, и немецкие войска на Восточном фронте не должны стремительно драпать на Западный.

Немцы пробовали менять переговорщиков, но оказалось, что с позиции« не торгуйся, ты не с той стороны ружья» американца сбить довольно сложно.

В ночь с 6 на 7 мая в Реймсе подписали первый акт о капитуляции Германии - с прекращением огня в 23:01 8 мая по среднеевропейскому времени. От СССР документ подписал генерал-майор Иван Алексеевич Суслопаров, представитель Ставки верховного главнокомандования при командовании союзников. Не дожидаясь официального информирования о подписании акта, Дёниц приказал не сопротивляться англо-американцам и по возможности прорываться в плен на запад.

Союзники понимали, что Сталину не понравится текст, в котором командование союзных экспедиционных сил указали прежде советского верховного командования, да и подписывали этот акт со стороны союзников лица не того же ранга, что с немецкой. Объявлять о капитуляции было нельзя.

« Договор, подписанный в Реймсе, нельзя отменить, но его нельзя и признать. Капитуляция должна быть учинена как важнейший исторический акт и принята не на территории победителей, а там, откуда пришла фашистская агрессия - в Берлине. И не в одностороннем порядке, а обязательно верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции».

Текст пересмотрели(изменения были на самом деле минимальные), и в ночь с 8 на 9 мая - 8 мая по среднеевропейскому времени и 9 мая по московскому - подписали окончательный акт о безоговорочной капитуляции Германии.

По политическим причинам от союзников акт подписал не Эйзенхауэр, а его заместитель, Артур Теддер. От нас - Георгий Константинович Жуков.

Эйзенхауэр ещё после подписания Реймского акта предлагал сделать совместное объявление 8 мая, провозгласив 9 мая днём окончания войны. Но по организационным причинам Черчилль выступил в 15:15 по центральноевропейскому времени 8 мая, а утром 9 мая вышел приказ Верховного главнокомандующего номер 369.

« О победоносном завершении Великой Отечественной войны и безоговорочной капитуляции германских вооружённых сил
По войскам Красной Армии и Военно-Морскому Флоту
8 мая 1945 г. в Берлине представители Верховного командования подписали акт о безоговорочной капитуляции германских вооружённых сил.
Великая Отечественная война, которую вёл советский народ против немецко-фашистских захватчиков, победоносно завершена, Германия полностью разгромлена.
Товарищи красноармейцы, краснофлотцы, сержанты, старшины, офицеры армии и флота, генералы, адмиралы и маршалы, поздравляю вас с победоносным завершением Великой Отечественной войны.
В ознаменование полной победы над Германией сегодня, 9 мая, в День Победы, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам Красной Армии, кораблям и частям Военно- Морского Флота, одержавшим эту блестящую победу, тридцатью артиллерийскими залпами из тысячи орудий.
Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!
Да здравствуют победоносные Красная Армия и Военно-Морской Флот!
Верховный Главнокомандующий
Маршал Советского Союза
И. СТАЛИН
9 мая 1945 г.»

Так и пошло расхождение в один день. Сведя ситуацию к одной фразе получим причину: поясное время. Ну и желание союзников(в первую очередь - Англии) хотя бы на сутки раньше объявить о Победе.

Победа или скорбь?

А почему мы празднуем Победу , а Европа, скорее, скорбит? Тут всё тоже очень просто. Европа шла к этой войне с 1918 года, когда подписали грабительский Версальский мир -« Перемирие на 20 лет». Германии намекали, что территориальные компенсации можно получить на Востоке - мол, на эту тему, если что, договоримся. И договорились - в Мюнхене.

А потом всё пошло не так. Гитлер решил, что вторжение в СССР подождёт, а вот Францию и Англию за спиной оставлять негоже.

Франция рухнула, Англия прошла по самому краю. Обидно, конечно.
На Запад Гитлер шёл не за жизненным пространством. Отобрать« исконно германские» Эльзас и Лотарингию, показать всей Европе, кто в доме хозяин… и, в общем, всё. На Востоке же лежал вожделенный« лебенсраум» - жизненное пространство. Его нужно было, во-первых, завоевать, во-вторых - очистить от населения. План« Ост» так и остался в набросках - спасибо РККА! - но в разных своих вариантах он предусматривал одно и то же: очистку заселяемых земель от коренного населения. Нанеся Вермахту 70% потерь, Советский Союз отстоял право всех народов страны на существование.

Так что для нас это именно Победа - с большой буквы.

Почему в России День Победы празднуется 9 мая, а в Европе – 8 мая? Надо сказать, что 9 мая даже не было последним днем военных действий. Разбросанные по всей Восточной и Центральной Европе немецкие группировки продолжали сопротивление. 10 мая советские войска заняли плацдарм на косе Путцигер-Нерунг (Putziger Nehrung), недалеко от Гданьска; 11 мая была взята под контроль Курляндия; и только к 14 мая было завершено преследование последних немецких формирований, отступавших на запад.

В действительности, завершение военных действий здесь совершенно не при чем. Еще 7 мая около 3 часов ночи, в Реймсе (Reims) (Франция) германское командование, представленное генералом Альфредом Йодлем (Alfred Jodl), подписало Акт о безоговорочной капитуляции .

Акт обеспечивал полную и повсеместную капитуляцию Германии перед войсками союзников и СССР и был принят представителем советских вооруженных сил генералом Иваном Суслопаровым и Союзных (т.е., США и Великобритании) Экспедиционных Сил генералом Уолтером Смитом (Walter Smith). Генерал Франсуа Севез (Francois Sevez) (Франция) поставил свою подпись как свидетель.

На следующий день, т.е., 8 мая 1945 г., пресса стран-союзников триумфально сообщила о долгожданной победе над нацизмом.

Капитуляция вступала в силу 8 мая, в 23:01 по берлинскому времени, но незадолго до указанного времени, уже в Берлине (а точнее, в его предместье – Карлхорсте (Karlhorst)) был подписан еще один акт.

В западной и российской историографии существует несколько точек зрения по поводу того, почему Германии пришлось капитулировать дважды, но ни одна из них не показалась мне убедительной. Советские и российские историки называют процедуру в Реймсе «предварительной», а процедуру в Берлине – «окончательной». На Западе многие считают Реймский Акт – окончательной капитуляцией, а Берлинский – ее ратификацией. Непонятно, чем предварительная капитуляция отличалась от окончательной, равно как непонятно, зачем нужна была ратификация. Проделав небольшое исследование, я пришел к выводу, что «дубляж» был вызван бюрократическими проколами с советской стороны и издержками как нацистской, так и советской приверженности к символике.

Немецкое командование предпочитало сдаться союзникам, а не Советскому Союзу, и потому поспешило в ставку Эйзенхауэра, находившуюся во французском Реймсе. Формально оно сдалось и Советскому Союзу, о чем недвусмысленно указывалось в тексте акта и что было закреплено подписью генерала Суслопарова, но для немцев было важно, что акт капитуляции происходил не на территории Германии и не на территории, занятой Советской (точнее, все еще Красной) Армией.

Сталин капитуляцию принял де факто. Но сразу после подписания тот же Сталин, так любивший церемониал и помпу, дал телеграмму, заявив в ней, что Суслопаров не имел полномочий подписывать акт (сделать это на пару часов раньше ему почему-то не удалось: возможно, телеграф был закрыт на обед или на ужин). Верховный Главнокомандующий посчитал, что символики и церемоний ради капитуляция должна состояться в цитадели врага, в Берлине, поверженном его, сталинскими, войсками, а не в каком-то там Реймсе, где французики угощали вином уже настроившихся на отдых америкосов.

Спорить со Сталиным никто не мог, и 8 мая был принят новый акт . На этот раз с советской стороны его подписал сам маршал Георгий Жуков как представитель Верховного Главнокомандующего, с германской – фельдмаршал Вильгельм Кейтель (Wilhelm Keitel) и еще двое менее значительных начальника, а со стороны Союзников – маршал Артур Вильям Теддер (Arthur William Tedder) (Великобритания) как представитель командования Союзных Экспедиционных Сил (т.е., армий США и Великобритании). В качестве свидетелей свои подписи поставили генерал Карл Спаатс (Carl Spaatz) (США) и генерал Жан де Латр де Тассиньи (Jean de Lattre de Tassigny) (Франция).

Мне удалось раздобыть только один скан русского текста «Акта о военной капитуляции» (он, как и английский, имел официальную силу). Текст воспроизведен , и судя по скану, фамилия генерала Спаатса была в нем по ошибке напечатана как Силатс . Интересно, может ли сейчас какая-либо из сторон заявить на этом основании, что русскоязычная версия акта недействительна, поскольку генерал Силатс ничего не подписывал?

В момент подписания в Берлине было 22:43, в Лондоне и Париже – 21:43, а в Москве – 0:43, т.е. уже наступило 9 мая. У Союзников было две причины отмечать победу 8 мая: если считать Реймский Акт превалирующим, то согласно нему капитуляция вступила в силу 8 числа; но если считать, что превалировал Берлинский Акт, то и он вступил в силу 8 мая: в общем, восьмерка – она везде восьмерка, а не девятка.

Но в России (а вслед за ней – и в странах СНГ) так не думали, считая, что дату капитуляции надо определять по московскому, а не местному времени. В этом мы видим еще один пример того, что не только логика русского человека весьма отлична от западной, но и его представления - тоже. Возможно, в 1945 еще были свежи воспоминания о юлианском календаре и «старом стиле». Возможно, еще не забыли, что Рождество на Руси справляют позже, чем на Западе. Ведь рациональней следовать времени того места, в котором происходит событие, чем времени того места, в котором об этом событии узнаю т. Поэтому в авиа и прочих билетах время прибытия указывается по месту прибытия, а не месту отправления (кстати, последнее не совсем верно применительно к некоторым видам российского транспорта: помнится, я не попал на обратный рейс микроавтобуса из Хельсинки в Питер именно потому, что время возвращения было указано по московскому, а не хельсинскому времени).

Взятие Зимнего дворца большевиками имело место глубоким вечером 7 ноября по московскому, а точнее – питерскому, времени (25 октября по старому стилю), но в Сибири, на Дальнем Востоке и Приморье, к тому моменту уже наступило 8 ноября. Стало быть, День Согласия и Примирения, как теперь почему-то называется День Октябрьской Революции, к востоку от Урала нельзя отмечать 7 числа. Но ведь на земле 24 часовых поясов, и, если следовать этому нелепому правилу, путаница возникнет превеликая. В Новой Зеландии выяснится, что здания-близнецы рухнули не 9 сентября, а 10. В Калифорнии Рождество придется справлять 24 декабря, и так далее.

И сегодня, как российские журналисты, так и общественное мнение полагают, что во вторичной капитуляции Германии была принципиальная необходимость и был заложен большой смысл. Россиянам все еще кажется, что Союзники пытались украсть победу у советского народа, что Запад не учел интересов СССР при подписании акта в Реймсе, что Великобритания и США вообще там были не при чем и не заслужили того, чтобы считаться настоящими победителями, ибо в войне погибло гораздо меньше англичан и американцев, чем советских людей.

Столетиями россияне обижаются на то, что коварные западяне везде и всегда обманывают русского человека, отличающегося, как известно, чрезмерной доверчивостью и простотой душевной: везде ему чего-то не додают, хитростью выпихивают с рынка идей и достижений, лишают лавров то за изобретение радио и телевиденья, то за открытие Антарктиды. Но меня удивляет даже не это, а то, насколько мало журналисты, писавшие о двойной капитуляции, владеют вопросом. Судя по всему, информацию они черпали из других, такого же рода журналистских пересказов и перезвонов. Кое-где генерал Суслопаров назван лишь свидетелем подписания, а не участником; кое-где утверждается, что акт обеспечивал капитуляцию лишь войскам Союзников, а не советским войскам; кое-где Реймс считается немецким, а не французским городом (статья Сергея Турченко в «Свободной прессе» (свободной от кого?) – пример такой обиженности, некомпетентности и антизападной тенденциозности. Выходит, что почти никто из авторов даже не удосужился прочитать текст Реймского Акта.

Но вернемся ко второму подписанию. Может, дело в том, что Сталин, будучи большим энтузиастом насаждения советской эзотерики, был еще и не чужд нумерологии? Не исключено, что, родившись 18 декабря (не 21, как было принято считать в советской историографии), он питал пристрастие к числу 9 (сумме единицы и восьмерки) и потому посчитал 9 мая более подходящей датой для праздника. Но скорее всего, резон в действиях Сталина был один – не делиться праздником с Западом.

Любопытно, что теперь, 68 лет спустя, когда происходит истеричная переоценка отечественной истории (у России ведь, как известно, непредсказуемое прошлое), и особенно редактирование (под руководством Мединского) фактов, связанных со Второй Мировой Войной, когда одни российские ветераны демонстративно отказываются от военных наград, другие – просят американское гражданство, а третьи получают компенсацию от правительства Германии, правомерность выбранной даты для празднования победы никем не подвергается сомнению. Вся страна продолжает жить в мире мифологем, созданных Сталинской эпохой.

Впрочем, выбор даты не умаляет значение победы, одержанной Советским Союзом, да и переносить праздник на 8 мая уже нет никакого смысла, хотя не исключено, что когда-нибудь в России займутся и этим.

Самый главный миф насчёт "Дня победы" – то, что это праздник.

Сам термин "Праздник День Победы в Великой Отечественной войне" хранит в себе столько нелепостей, что про него можно написать отдельную книгу. Даже сам термин "Великая Отечественная война" – пропагандистский трюк советского правительства, в котором свою роль сыграл… Наполеон.

О Наполеоне, точнее о победе над ним в Отечественной войне 1812 года, вспоминали в своих знаменитых обращениях к народу в начале войны и Сталин, и Молотов, и другие советские деятели рангом пожиже. Это должно было, по задумке, ободрить советских граждан (которым до этого много лет рассказывали, что войну Советский Союз будет вести на чужой территории и малой кровью, вызволяя европейских рабочих и крестьян от неподъёмного капиталистического ига). Сравнение с Наполеоном в 1941 году прямо-таки напрашивалось: да, отступали, да, враги дошли до Москвы, но всё ж таки настучали французам проклятым, так отчего ж и немцам-то не настучать, а, робяты?...

…Термин "Отечественная война" закрепился за войной с Германией довольно быстро – правда, наравне с другими пропагандистскими терминами вроде "священная война", "народная война" и так далее. Война же есть – значит, надо её как-то называть всё-таки. Окончательно словосочетание "Отечественная война" было застолблено через примерно год после её начала – но без слова "Великая". Например, в мае 1942 года была утверждена знаменитая советская награда – орден Отечественной войны. Несложно заметить, что слово "Великая" в названии войны отсутствует. Оно появилось примерно через год – в основном для пафоса, и ещё для того, чтобы всё-таки не путаться в терминах и отличать одну Отечественную войну от другой – той, что с Наполеоном нашим Буонапартием была.

Только вот какая штука. Отечественная война она на то и отечественная, что ведётся на территории отечества. Так было и с наполеоновской войной. Французы напали на Россию, перешли границу, вошли то есть на территорию отечества – началась Отечественная война. Но как только французов за территорию отечества выгнали – Отечественная война закончилась. Всё, точка. Отечество освобождено. Победа. Кричали женщины "Ура" и в воздух чепчики бросали.

Но русская армия, выпинав остатки французов за свою границу, не остановилась, и пошла дальше, взяв в итоге на пару с союзниками столицу Франции Париж. Только вот всё, что происходило после перехода русской армией своей границы, не называлось "Отечественной войной". А называлось оно "Заграничным походом русской армии". Это как минимум логично: отечество отвоевали – Отечественная война закончилась. Всё, что дальше – заграничный поход, интервенция на чужую землю. Значит, оно должно называться иначе.

Если применять довольно-таки здравую логику девятнадцатого века, то Великая Отечественная война закончилась осенью 1944 года, когда последние немецкие войска были выгнаны за довоенную границу СССР. Но у советских пропагандистов то ли совести было меньше, чем у их дореволюционных коллег, то ли такие тонкости были им чужды, так что термин "Отечественная война" распространился и на поход Красной армии на Берлин. Пропагандистов не смутило даже то, что по итогам Отечественной войны само отечество стало несколько больше в размерах (например, СССР нахально заполучил исконно немецкий город Кёнигсберг с окрестностями, которые позже стали Калининградской областью). Тонкости, ага.

Ладно, с термином "Великая Отечественная война" мы разобрались. Давайте теперь разберёмся с датой.

Строго говоря, День Победы как праздник был утверждён в СССР рядом официальных документов и докапываться к этому довольно-таки проблематично. Государство имеет право назначить любую дату любым праздником и с любым обоснованием – а граждане могут разве что обстёбывать его нелогичность и абсурдность (примерно этим мы с вами сейчас и занимаемся). Поэтому я вам сейчас расскажу предысторию этого самого Дня Победы, а вы уж решайте сами, какая дата тут правильнее и почему…

Если применять довольно-таки здравую логику девятнадцатого века, то Великая Отечественная война закончилась осенью 1944 года, когда последние немецкие войска были выгнаны за довоенную границу СССР.

…Итак, идёт май 1945 года. Гитлер уже несколько дней как капут. Немецкие войска массово сдаются в плен и капитулируют, причём подавляющее большинство немецких солдат и офицеров делает всё возможное, чтобы сдаться не красноармейцам, а союзникам – американцам, англичанам и французам. Почему – догадайтесь сами, это не очень сложно.

Уже несколько дней идут переговоры с немцами об их полной капитуляции. Немцы сначала пытались тянуть кота за резину, но после угроз командующего союзными войсками Дуайта Эйзенхауэра оставили кота в покое и выразили готовность подписать всё, что им предложат, включая счёт за аренду зала (это я вру, конечно, но общий настрой был примерно такой).

Союзники выдёргивают официального представителя СССР, генерал-майора Суслопарова, и суют ему в потные ладони шариковую ручку (это я опять вру, ручка была перьевая): подписывай, мол, пора закрывать лавочку, видишь – немцы тёпленькие сидят, брать надо, пока дают.

Суслопаров бросается к телефону, чтобы получить от Сталина инструкции, но "абонент знаходиться поза зоною" и инструкций нет, а союзники напирают. Благо, в документе, который настойчиво суют Суслопарову в руки, есть пункт номер четыре, позволяющий потом этот акт заменить другим актом, так что Суслопаров незаметно крестится в кармане брюк и свободной рукой документ подписывает.

Акт о капитуляции Германии подписан 7 мая в 02:41 по центральноевропейскому времени и вступает в силу 8 мая в 23:01. По факту – это победа. Немцы слагают оружие.

Но тут Суслопарову приходит смс-сообщение с текстом вроде "Абонент Йосип Сталін знову з"явився у мережі" (некоторые лжеисторики настаивают, что смс-сообщения в 1945 году ещё не изобрели, но я их презираю и игнорирую). Усато-трубочный абонент пребывает в ярости из-за того, что акт о капитуляции таки был подписан Суслопаровым. Он требует переподписания акта – в Берлине, который Красная армия только что утопила в собственной крови, и обязательно в присутствии высшего командования стран-союзников и всех немецких видов войск – сухопутных, авиации и флота. Для него это вопрос не логики и не здравого смысла, а только и исключительно престижа.

Немцы были согласны на всё и своих представителей прислали. С союзниками так просто не получилось: узнав, что Tovarisch Stalin требует подписания новой капитуляции, западные политики аккуратно поинтересовались, будет ли вышеупомянутый tovarisch вносить какие-то серьёзные правки в документ, или ему так, повыпендриваться?

Прочитав новый вариант акта о капитуляции, в который не было внесено ни одного мало-мальски серьёзного изменения, западные лидеры поняли, что таки повыпендриваться. Покрутив пальцем у виска, они плюнули и прислали на повторное подписание своих заместителей – как бы и Сталина уважили, но и особой чести новой капитуляции не придали. А пока заместители и немцы съезжались в пригород Берлина, где их ждал с ручкой наготове надувшийся от гордости маршал Жуков, заменивший в этом ответственном деле проштрафившегося Суслопарова, в Европе сэр Уинстон Черчилль и остальные главы стран-победительниц (кроме СССР, конечно) зачитывали обращения к своим народам с радостным известием: война окончена, и окончена победой.

С тех пор именно восьмое мая в Европе и Америке считается днём победы над нацизмом. А в СССР, где первый акт о капитуляции не в фаворе (советская пропаганда называла его "предварительным" – хотя это, конечно же, ложь), днём победы стало считаться девятое мая – когда о капитуляции сообщили советским людям. Хотя второй, советский акт о безоговорочной капитуляции Германии датирован тоже восьмым мая – хоть и подписан в первый же час девятого мая по московскому времени (но всё же днём ранее – по времени немецкому). Тем же восьмым мая датирован Указ Президиума Верховного Совета СССР "Об объявлении 9 мая праздником победы" (иначе говоря, победы ещё как бы и не было, а приказ уже был, ага).

Акт о капитуляции Германии подписан 7 мая в 02:41 по центральноевропейскому времени и вступает в силу 8 мая в 23:01. По факту – это победа. Немцы слагают оружие.

В общем, примерно так девятое, а не восьмое мая стало Днём Победы в СССР. При этом юридически война с Германией в мае 1945 года вовсе не закончилась, а закончилась она аж с десяток лет спустя, 25 января 1955 года, с принятием Президиума Верховного Совета СССР Указа о прекращении состояния войны. Боевые действия в Европе тогда тоже, кстати, не закончились – немцы ещё кое-где сопротивлялись не одну неделю, и советских солдат за майские дни погибло немало.

Но это всё мелочи. Самый главный миф насчёт "Дня Победы" – то, что это праздник. Нет, я не буду в очередной раз перечислять общеизвестные факты про то, что ещё при Сталине девятое мая стало довольно-таки обычным рабочим днём с мелькающими иногда салютами, что за двадцать лет после 1945 года в СССР ни разу не проводились торжественные парады в этот день, да и "георгиевских ленточек", конечно, никто не носил. Я скажу о другом.

Представьте, что в ваш дом вломился маньяк. Он успел зарубить топором вашу маму, вашего отца и одного из ваших детей, прежде чем вы смогли его обезвредить и с помощью полиции связать и предать законному суду. Допустим, маньяка расстреляли. Или он повесился в камере. Или ему дали пожизненный срок, неважно. Для вас тот день будет праздничным или нет? Будете ли вы каждый год в этот день петь песни, радуясь справедливому наказанию – или же будете вспоминать погибших от рук маньяка детей и родителей? Будет ли этот день для вас праздником?

Думаю, что нет.

Так что и восьмое мая, равно как и девятое – не праздник. А повод вспомнить о миллионах украинцев, погибших во Второй мировой войне. О миллионах, вашу мать, людей из нашего народа, с нашей земли. Миллионах живых людей, ставших мёртвыми.

Миф о том, что "День Победы" это праздник – вот самый большой миф об этом дне.

Еще одной датой праздника победы считается 3 сентября, день, когда была побежден милитаризированная Япония. Существует указ Президиума Верховного Совета СССР, от 2 сентября 1945 года, что 3 сентября также объявляется нерабочим праздничным днем.

Таким образом, получается, что День Победы праздновали дважды в год три раза – в 1945, 1946 и 1947 году.

Отменили празднование дня Победы 24 декабря 1947 года, когда вышло новое постановление Президиума Верховного Совета CCCP:

Тогда постоянно переносили, отменяли, вновь назначали даты праздников. В 1947 году День Победы над Японией сделали рабочим днем. Был праздник 22 декабря, день памяти Ленина – в 1951 году он тоже стал рабочим. К тому же, СССР была объявлена холодная война в 1946 году, после Фултонской речи Черчилля, и организовывать праздник в масштабах всей страны было накладно, с точки зрения организации труда населения – неправильно. Все работали и восстанавливали разрушенные города, поселки, строили новые заводы. Отчасти, чтобы быть готовыми отразить новую атаку.

Существует еще одно предположение, почему перестали праздновать День победы. Инициатива исходила от Сталина, который воспринимал послевоенную популярность Георгия Жукова как прямую угрозу своему посту. В этом же ключе развивались политические дела «Дело авиаторов» и «Трофейное дело» в 1946-1948 годах.

В день окончания войны 9 мая 1945 года я был в Москве. Я работал тогда военным корреспондентом газеты «Труд», и мне в пору бы услышать счастливую весть где-нибудь в Германии, а не в доме на улице Горького возле Моссовета, но контузия опять дала о себе знать, и с последней поездки на 3-й Белорусский фронт, когда погиб бесстрашный Черняховский, я всерьез и надолго вышел из формы. Но (это не банальный литературный прием и не обманная игра услужливой памяти) когда прозвучали по радио заветные слова, всю мою хворь, и физическую, и душевную, как рукой сняло. Вместе с женой и друзьями, незнамо как очутившимися у нас, с бутылкой водки в руках я оказался на запруженной, ошалелой улице, со странным, острым наслаждением растворившись в толпе. Я никогда не испытывал такого счастья и напряжения сущности своей в мире и одновременно никогда так полно не изничтожался в окружающем, не утрачивал себя в совершенном слиянии с массой, как в те незабываемые часы.

Помню, мы обнимались и целовались с незнакомыми людьми и поочередно пили водку прямо из горлышка бутылки, орали, смеялись, плакали, пели песни, а мыслей не было, одно неохватное чувство, как у праотца Адама, когда он очнулся в жизни, и не было скорби об ушедших, все исчезло в одуряющем счастье. Мне трудно было написать слова об ушедших, забытых в те минуты. Но это вовсе не забывчивость в ходовом смысле слова, они просто были с нами, они встали из могил и замешались в уличную толпу. Мне кажется, я ничуть не удивился бы, столкнувшись в толчее с теми, кто погиб, чью гибель удостоверили похоронки, а порой и мои собственные глаза. И опять скажу - это не выдумка, не литературный прием, а правда того единственного, на всю жизнь переживания.

И так больше уж никогда не было. Перестала кружиться хмелем радости голова, вера в то, что войны больше нет, прочно вошла в разум, сердце, тело, и с этой остудью явились все погибшие, и боль стала навсегда неотделима от радости, гордости, от удивления перед содеянным. Чаще всего я отмечал великий день со своими школьными друзьями, и, как у всех, наверное, наш первый тост был за победу, второй за тех, кто не вернулся и тем откупил нас, дышащих, пьющих, жующих, от небытия.

Я потерял на войне двух своих лучших друзей - Павлика и Оську, и потеря эта осталась невосполнимой.

Общеизвестна поговорка: нет незаменимых людей. А истина в том, что нет заменимых людей - каждый человек - неповторимое чудо. Двадцать миллионов жизней - дорогая плата даже за такую победу. Поэтому не надо хвастаться и бить в литавры в этот день. Когда-то Виктор Астафьев, кажется в тридцать пятую годовщину Победы, сказал о фронтовиках: давайте помолчим, пусть говорят те, ради которых мы умирали. Я не помню слов, но мысль передаю верно.

Мы шли на смерть не только ради Москвы или Ленинграда, но и ради воображаемой, не различимой глазом, «господствующей» высоты, потому что она нужна была для победы. Мы отдавали жизнь не только в решающих битвах, но и ради отвлекающего маневра, потому что так нужно было Родине. А разве сохранили мы это возвышенное, жертвенное отношение к общему делу? Солдатам легче было отдать жизнь, чем многим из нас нынешних поступиться бытовым комфортом, разными мелкими преимуществами.

Есть прекрасная песня, строка которой стала поговоркой: за себя и за того парня. Но поют ее порой с насмешливым прищуром: мол, жить, пить и любить мы готовы и за себя и за того парня, а вот строить, бороться!.. Эх, если б мы делали это, как воевали, хотя бы только за себя, многое выглядело бы иначе.

Для многих война - это уже история, но для тех, у кого она мозжаще засела в костях, застряла свинцом в теле, свинцом утрат в сердце и вечным отягощением рассудка и памяти, она никогда не станет прошлым. И не надо в День Победы, а тем паче на подступах к нему, сбрасывать этот груз и, взявшись за руки, водить счастливые хороводы, распевать песни осипшими голосами и похваляться: вон, мол, мы какие!.. Не лучше ли серьезно и сосредоточенно подумать о том, так ли мы распорядились победой, как следовало, так ли ладим жизнь, как мечталось в окопах и нам, вернувшимся, и, что куда важнее, тем, кто не сядет с нами за праздничный стол и не обожжет глотком гортань. Уважение к ним требует, чтобы хоть в этот день мы судили свои мирные дела по законам военного времени.