Герой гражданской войны командир тунгусского партизанского отряда. Гражданская война на дальнем востокепартизанское движение в приамурье

Чтобы помнили

На базе нашего небольшого Волочаевского школьного музея была проведена поисково-исследовательская работа, приуроченная к 80-летию Смидовичского района и Еврейской автономной области

Работа эта получила название «Чтобы помнили» и была посвящена одному из первых жителей села Волочаевки, первому председателю Тунгусской волости Александру Васильевичу Проценко. Незаметно для нас простая поисково-исследовательская работа переросла в масштабный проект с большой географией и серьезной заявкой на результат.

Основой для работы послужили материалы школьного музея, собранные еще в 1950-х – 1970-х гг. Переоформляя экспозиции музея после его расширения и ремонта, дети обратили внимание на экспонаты, связанные с историей одной из первых семей Волочаевки – семьи Проценко. Маленькие пометки на старых пожелтевших фотографиях, письма братьев Александра Проценко Ильи и Антонина подсказали идею о проведении поиска и исследования.

Ознакомившись с информацией об истории нашего района в годы Гражданской войны, с биографиями П.П. Постышева, И.П. Шевчука, мы почти не обнаружили информации об Александре Проценко. Схожей с судьбой Проценко оказалась судьба еще одного довольно известного жителя Смидовичского района, первого комиссара народного просвещения Дальневосточной республики, учителя и директора Николаевской школы Сергея Прокофьевича Щепетнова, которого тоже зверски замучили и убили в годы Гражданской войны.

Об Александре же Проценко если и были упоминания в литературе о Гражданской войне на Дальнем Востоке, то лишь несколько строк – такой человек был и являлся первым председателем Тунгусской волости, одним из сподвижников Шевчука и Постышева. Тогда возник вопрос: почему имена Шевчука, Постышева, Щепетнова увековечены, а имя Проценко, замученного карателями-калмыковцами, попросту забыто?

Учащиеся школы и активисты музея, его экскурсоводы погрузились в тему. В ходе поиска и исследования были изучены немногочисленные письма, фотографии, документы поисковой работы прошлых лет, воспоминания братьев Проценко, первожителей Волочаевки и участников Гражданской войны, хранящиеся в школьном музее. Источниками информации стали книги, сборники, справочники административно-территориального деления, интернет-ресурсы и т.д.

География поисковой работы включила в себя территории Архангельской и Белгородской областей, Краснодарского края (поиски Усть-Лабинской гимназии, где учился А. Проценко), Украины, Ленинградской области, Хабаровского края, г. Хабаровска и, конечно же, Еврейской автономной области.

Итогом большой работы стала биография первого председателя Тунгусской волости, небольшие биографии членов его семьи. Проект позволил узнать о происхождении названий многих географических объектов в окрестностях Волочаевки, появившихся благодаря незаурядной личности А.В. Проценко.

Коллектив школы обратился к районному Собранию депутатов с просьбой увековечить память об этом человеке. Была образована рабочая группа по рассмотрению обращения школы.

Кроме того, в ходе работы составлен список фамилий волочаевцев – участников Первой мировой войны. В память о них в нашем селе в 2015-2016 гг. планируется установка мемориальной плиты.

Первожители

Александр Васильевич Проценко родился в 1892 году в Екатеринодарской губернии (ныне Краснодарский край). Окончив Усть-Лабинскую учительскую гимназию, получил звание Земского (сельского) учителя. Будучи студентом, был арестован в 1905 году за участие в студенческом революционном митинге и распространение идей революции, революционной литературы. Спустя несколько месяцев после ареста Александру было разрешено окончить гимназию, но столыпинские гонения на первых революционеров не прекратились. В 1906 году отцу, Василию Трофимовичу, за революционные выступления сына было предписано в недельный срок покинуть Екатеринодар. И семья переезжает в станицу Ивановку к родственникам матери, Александры Антоновны. В 1907 году после бесконечных гонений отцу было предложено покинуть Ивановку и вообще выехать из казацкой Кубанской губернии. Отец записался в группу переселенцев на Амур.

Так, весной 1908 года после трехмесячных мотаний по железной дороге семья Проценко вместе с тридцатью пятью семьями безземельных казаков прибыла к подножию сопки Июнь-Корань.

Летом 1909 года Александр приехал к семье в село Волочаевка с дипломом народного учителя и музыканта-скрипача. Но работать по специальности ему так и не удалось, поскольку школы в Волочаевке тогда еще не было. Александр активно занимался охотой, рыболовством, помогал семье обустраиваться на новом месте.

Охоте на зверя, ловле рыбы в летнее и зимнее время Александр научился у гольдов, живших в 8 километрах от Волочаевки. Их, в свою очередь, он учил грамоте и письму. Любовь к природе и страсть ко всему неизведанному заставляли молодого человека исследовать окрестности деревни вдоль и поперек, вследствие чего появились первые названия озер, речек, проток и т.д. Названия придумывал сам Александр, а затем они естественным путем были узаконены населением.

Среди географических объектов, названных Александром, – озера Утиное, Проходное, Кривое, Великое, Комариное, Хаты-Талга, Комариный ручей, река Поперечка, протока Дашкевича, Бондаренкино озеро, Кошелевы ямы, Дроздовы покосы, протока Андреева и другие. На 10–15 верст местность, окружающая Волочаевку, стала более понятной.

В 1909 году Александр устроился работать ямщиком-писарем на Попереченском почтовом полустанке в 9 км от Волочаевки по дороге-времянке – «арестантской колесухе».

Летом 1910 года парень пошел работать на Тунгусский кирпичный завод, находившийся в трех верстах от Николаевки. После ликвидации нерентабельного предприятия Александр вернулся на полустанок к своей прежней работе.

Весной 1911 года начались изыскания по постройке Амурской железной дороги. До Первой мировой войны Александр работал на строительстве железной дороги. Контролировал строительство первых деревянных железнодорожных мостов через речки от будущего Амурского моста до станции Ольгохта. Задача его как государственного контролера заключалась в том, чтобы следить за тем, как подрядчики забивают сваи в грунт копром до отказа. Из-за неправильного строительства у Александра с подрядчиками была постоянная вражда, что дополнительно послужило впоследствии скорой поимке и расправе над Александром в 1919 году.

По воле народа

В 1914 году его призвали в царскую армию и в том же году отправили на фронт Первой мировой войны. Весной 1918 года он вернулся домой, в Волочаевку. В том же году вступил в партию. В октябре в Покровке на волостном Съезде Советов Александр был избран бедняцкой частью населения председателем Тунгусской волости (переименованной позднее в Волостную Земскую Управу) Хабаровского уезда Приморской области. Волость тогда была расположена в значительной части по левому притоку Амура – Тунгуске. Центром Тунгусской волости в то время было село Николаевка. Всего в волости насчитывалось более 60 населенных пунктов, в том числе 24 селения, 7 выселок, 27 заимок с общим количеством населения более 3800 человек. В состав волости входили такие населенные пункты, как Владимировка, Покровка, Дежневка, Архангельское, Верхне-Спасское, Волочаевка, Восторговка (Новокуровка), Голубичное, Даниловка, Николаевка, Нижне-Спасское, Самарка, Улика, Калиновка, Иванковцы, Преображенское, Каменка (Новокаменка) и другие.

На сельских сходках председатель разъяснял значение революции и с целью выхода из тяжелого послевоенного положения призывал создавать свои кооперативы. Среди населения волости Александр пользовался уважением. На захваченной в 1918 году интервентами и белобандитами территории Советы были разгромлены или устранены. Самоустранился и Совет Тунгусской волости, но Александр подчинился воле избравшего его народа и продолжал выполнять свою работу в селах волости, сознавая, что идет на верную смерть, заявив: «Революции без жертв не бывает».

Первостепенным в условиях интервенции делом для Александра было прятать и приспосабливать к работе укрывавшихся в тайге бывших партийных руководителей и разных работников советской власти.

Узнав через нанайцев, что П.П. Постышев скрывается в верховьях Тунгуски, Александр выехал вверх по реке. Используя власть председателя волостной земской управы, устроил жену Постышева учительницей в маленьком полурусском селе Шаманка, а самого Постышева – сторожем этой же школы.

В 1918 году, познакомившись с Иваном Павловичем Шевчуком, начал совместно с ним и Постышевым заниматься организацией первого партизанского отряда в районе деревни Архангеловки, на родине И.П. Шевчука. Подготовка населения волости в организации партизанского отряда была возложена на Александра. С его же участием в деревне Голубичное организовался второй Тунгусский партизанский отряд под командованием Алексея Николаевича Кочнева, состоявший в основном из рабочих Амурской флотилии и частично из местного населения.

Основную роль в организации партизанских отрядов И.П. Шевчука и А.Н. Кочнева Александр Проценко сыграл в 1919 году, когда атаман Калмыков объявил мобилизацию людей, лошадей и другого имущества в белую колчаковскую армию, предназначавшуюся для подавления партизанского движения и народно-революционной армии. Проценко, Постышев и Шевчук в это время пишут протест-воззвание против мобилизации. Довести воззвание до каждого села волости вызвался Александр, будучи ее председателем и имея большой авторитет среди населения.

Проценко выезжал во многие деревни Тунгусской волости, где созывал крестьянские сходки (сходы), на которых выступал, призывая крестьян бороться против американо-японских интервентов, белогвардейских банд семеновцев и не давать колчаковцам ни одного человека, ни одной лошади. Призывал брать оружие и идти в тайгу в организующиеся партизанские отряды Шевчука и Кочнева. Население волости патриотически отзывалось на призывы, и партизанские отряды активно пополнялись людьми. Собрания жителей были проведены Александром в Восторговке (Новокуровке), Архангеловке, Даниловке, Волочаевке, Дежневке, Самаро-Орловке, Нижнеспасском, Новокаменке, Голубичном и других населенных пунктах.

Трагическая гибель

19 августа 1919 года после проведения схода в Николаевке и Каменке (Новокаменке) и очередного пополнения партизанского отряда о продвижении Александра было сообщено в Хабаровск, в штаб атамана Калмыкова. Каратели под командованием есаула Пискунова, свирепствовавшего по селам Тунгуски, отправили конный отряд по маршруту Проценко. После проведения очередного крестьянского схода в деревне Калиновке на рассвете 20 августа 1919 года А. Проценко был схвачен карательной экспедицией атамана Калмыкова. Александра подвергли зверским пыткам, после чего белобандиты привязали его окровавленное тело веревкой за шею, а другим концом к луке седла лошади и протащили галопом через всю деревню. Потом, привязав тело к лиственнице недалеко от Калиновки, расстреляли его и изрубили клинками. Так завершилась короткая жизнь одного из организаторов первых партизанских отрядов, первого председателя Тунгусской волости.

Хоронить Проценко крестьянам Калиновки каратели запретили под страхом смертной казни. После их ухода, на 5-7-е сутки, в деревню прибыл партизанский отряд Кочнева и вместе с крестьянами деревни Калиновки истерзанное тело закопали в тайге за деревней, на месте его казни. Место председателя Тунгусской волости в конце 1919 года занял Павел Петрович Постышев.

История мемориала

После разгрома белогвардейцев на Дальнем Востоке в 1923 году в Николаевке был организован Волостной исполнительный комитет (ВИК). По его инициативе в Николаевке построили рабочий клуб имени А. Проценко и С. Щепетнова, замученных карателями. В клубе установили большие портреты А.В. Проценко – первого председателя Тунгусской волости и С.П. Щепетнова – первого комиссара народного просвещения Дальневосточной республики.

В конце 1920-х – начале 1930-х годов клуб в Николаевке вместе с портретами и документами сгорел. Портрет Проценко был восстановлен в Хабаровском краевом музее, но до Великой Отечественной войны портрета в музее также не стало. В 1960-е годы портрет Проценко находился в Волочаевском музее на сопке Июнь-Корань, но в экспозициях не выставлялся.

С 1954 года Илья Васильевич Проценко, брат Александра, вел активную переписку с Хабаровской краевой партизанской секцией с просьбой собрать доказательства у еще живых очевидцев тех событий, проживавших в поселках Николаевка, Калиновка, Каменка (сегодня – Новокаменка) и перенести прах брата из тайги в Волочаевку или Николаевку. В ноябре 1954 года на заседании партизанской секции при Хабаровском краеведческом музее заявление Ильи Проценко было рассмотрено. Секция постановила просить Хабаровский крайисполком о перенесении останков А.В. Проценко на станцию Волочаевка.

Но в том же 1954 году другой брат, Антонин Васильевич Проценко, обратился в Верховный Совет СССР с просьбой об установлении памятника герою Гражданской войны. Из Верховного Совета СССР в Хабаровский отдел культуры поступило письмо, подписанное К.Е. Ворошиловым, поддержавшим эту просьбу.

В 1958 году на основании документов, высланных братьями Проценко и собранных партизанской секцией Хабаровского краеведческого музея, Хабаровский крайисполком поставил около Калиновки (на месте казни) памятник Александру Проценко. На памятнике установили мемориальную доску с надписью: «Здесь похоронен замученный бандами атамана Калмыкова первый председатель Тунгусского волостного Совета Александр Васильевич Проценко».

На следующий год жители Калиновки были переселены в Волочаевский совхоз. Фактически деревня, недалеко от которой был поставлен памятник, перестала существовать. В 1963 году исчез с карты и Кур-Урмийский район. Территория, где был установлен памятник, относилась то к Амурскому, то к Хабаровскому районам Хабаровского края.

Как стало известно совсем недавно, в 1960 году на памятник, заполнялось охранное свидетельство, и он даже был внесен в список исторических и революционных памятников по Хабаровскому краю.

В августе 1960 года на заседании партизанской секции при Хабаровском краеведческом музее было снова выдвинуто предложение управлению культуры Хабаровского края о переносе останков А.В. Проценко в село Волочаевка, где предлагалось воздвигнуть индивидуальный памятник. В ответ на это обращение районные власти указали на нецелесообразность переноса останков, поскольку на установку памятника было израсходовано по тем временам 10 000 рублей.

В 1968 году Калиновка-русская была исключена из учетных данных решением Хабаровского крайисполкома и исчезла с карты вовсе.

Братья Проценко неоднократно ходатайствовали перед управлением культуры Хабаровского края и школой Волочаевки о перенесении останков и памятника А.В. Проценко в Волочаевку и о присвоении школе его имени. В 1966 году они просили школу № 11 взять шефство над памятником и привести в порядок место захоронения, но в связи с недоступностью за памятником и могилой ухаживать не представлялось возможным, так как добраться до него можно только по зимнику.

Сегодня там глухая тайга. Уход за местом захоронения не осуществляется. В реестре исторических объектов Хабаровского края памятник не значится.

Дань герою

История семьи Проценко заслуживает отдельного внимания. Они – одни из первопоселенцев Волочаевки. Отец, мать, шестеро братьев и сестра вместе с Волочаевыми основали деревню. Вся семья с 1911 года трудилась на строительстве Амурской железной дороги. Трое братьев воевали на фронтах Первой мировой войны. Четверо братьев Илья, Антонин, Анатолий и Владимир – партизаны отряда И.П. Шевчука, участники Волочаевского боя и военных событий до завершения Гражданской войны на Дальнем Востоке. В Волочаевке семья Проценко считалась семьей прогрессивных взглядов, в которой читались русские классики и революционная литература. Проценко – первые во многом. Среди них и первый секретарь Волочаевского сельского Совета, и первый председатель села, первая пионервожатая, первый парторг, первый организатор и секретарь комсомольской ячейки, писатель, трое братьев – участники Великой Отечественной войны. Биографии членов семьи, как и биография Александра Проценко, насыщены событиями и достойны того, чтобы мы помнили об этих людях.

Сегодня память об Александре Проценко и его семье сохраняется в музее Волочаевской школы, в письмах его братьев, в фотографиях и документах, присланных нам более полувека назад. Останутся в школьном музее и материалы нашей поисковой операции. Установка в селе памятного знака Проценко станет еще одной данью памяти не только как герою Гражданской войны, но и участнику Первой мировой войны и исторической личности – первому председателю Тунгусской волости.

Алексей ЗАЙЦЕВ, руководитель школьного музея, учитель СШ № 11 с. Волочаевка

Партизанское движение на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке зародилось летом 1918. Многие отряды Красной гвардии, разбитые в боях и отрезанные от большевистской России после ччехословацкого мятежа, перешли к партизанской тактике сопротивления чехам и белогвардейцам.
В конце 1918 - начале 1919 в Омске, Канске, Енисейске, Тюмени и других местах вспыхнули первые восстания рабочих и мобилизованных в колчаковскую армию крестьян, которые были жестоко подавлены. Крупные партизанские силы возникли на Урале, где только в Шадринском уезде было свыше 1000 партизан. В Семипалатинской области действовали партизаны под руководством большевика К. А. Вайцковского, крупные отряды были в Семиречье и других районах. Наибольшего размаха партизанское движение достигло в Алтайской и Енисейской губерниях. В Зиминском районе Алтайской губернии партизанскими отрядами командовал К. Н. Бруснецов. В Алтайской губернии летом 1919 отдельные крестьянские повстанческие отряды объединились в Западно-Сибирскую крестьянскую Красную Армию во главе с Е. М. Мамонтовым и И. В. Громовым, которая весьма успешно действовала в районе Славгород - Камень - Алейск - Рубцовск. В северо-восточной части Алтайской губернии действовала Чумышская партизанская дивизия под командованием М. И. Ворожцова, в горных районах - Горно-Алтайская дивизия. В Енисейской губернии весной 1919 из отдельных отрядов была создана 1-я крестьянская армия под командованием А. Д. Кравченко и П. Е. Щетинкина, штаб которой находился в с. Степной Баджей. Юго-восточнее Енисейска, в Тасеевской волости, в начале 1919 возникла Тасеевская советская партизанская республика. Отряды тасеевских партизан под руководством В. Г. Яковенко, П. И. Денисова и И. З. Нижегородова насчитывали несколько тысяч бойцов. Партизаны действовали также в Кузбассе, в районах Тайшета, Томска, Черемхово и Иркутска, в значительной степени парализуя движение на Сибирской железной дороге.
Осенью 1919 колчаковский тыл в Сибири был совершенно дезорганизован. Около 100 тыс. сибирских партизан, еще до подхода Красной Армии, освободили от белогвардейцев обширные районы Сибири.

Дальний Восток, оккупированный японскими, американскими и прочими интервентами, был ареной длительной партизанской борьбы. В Забайкалье осенью 1919 упорные бои с японскими войсками и отрядами атамана Семенова вели 1 пехотный и 7 кавалерийских полков (около 3 тыс. партизан) под командой П. Н. Журавлева. В начале 1920 возросшие силы партизан были реорганизованы в 2 корпуса. Видными руководителями партизан Забайкалья были Я. Н. Коротаев, Ф. А. Погодаев и M. M. Якимов. В октябре 1920 партизаны помогли Народно-освободительной армии ДВР выбить семеновские части из Читы. В Амурской области, в начале 1919 года, под руководством Главного штаба во главе с Ф. Н. Мухиным сражалась 8-тыс. партизанская армия, которой командовали Г. С. Дрогошевский, И. Г. Безродных и др. Летом 1919 борьбу партизан возглавил "Военно-полевой коллектив Амурской области" под руководством В. А. Бородавкина, а затем С. С. Шилова. В феврале 1920 20-тыс. армия партизан освободила Амурскую область. В Приамурье сражались партизанские отряды Д. И. Бойко-Павлова, И. П. Шевчука, М. Изотова и др.

Важнейшим районом борьбы партизан с интервентами и белогвардейцами было Приморье. Здесь в рядах партизан было много рабочих Владивостока, шахтеров Сучана, железнодорожников. В мае 1919 Далькрайком РКП(б) послал в партизанские районы С. Г. Лазо, М. И. Губельмана, И. М. Сибирцева, А. А. Фадеева и др. Главкомом партизанских сил стал С. Г. Лазо. Несмотря на отдельные неудачи, осенью 1919 партизаны освободили многие районы Приморья. В начале 1920 года власть белогвардейцев в Приморье была свергнута, партизаны заняли Владивосток и Хабаровск. Партизанское движение в Приморье возобновилось после Меркуловского переворота (май 1921). Командующим был назначен А. П. Лепехин. В конце 1921 в Приморье действовало до 3 тыс. партизан. Действия партизан в Южном Приморье оказали большую помощь Народно-освободительной армии ДВР в борьбе против интервентов и белогвардейцев, которые в октябре 1922 года бежали с Дальнего Востока.

Партизанское движение, охватившее сотни тыс. рабочих и крестьян, имело большое значение для дезорганизации тыла интервентов и белогвардейцев и в сочетании с боевыми действиями Красной Армии привело к их полному разгрому. Партизанское движение было преимущественно крестьянским. Часто действия партизан координировались с выступлениями повстанцев в городах, забастовками, диверсиями железнодорожников и т. п. Партизанское движение, в основном, развивалось под лозунгом восстановления Советской власти. Развертывание массового партизанского движения во многом определялось конкретными социально-экономическими и географическими условиями различных районов и расстановкой сил. Например, партизанская борьба против интервентов на Дальнем Востоке характеризовалась сочетанием классовой и национально-освободительной борьбы. В Сибири особенно, а так же и в других районах в ряды партизан и в руководство отрядами входили, помимо коммунистов, эсеры, националисты и анархисты.

После разгрома и изгнания белогвардейцев с территории Сибири и Дальнего Востока, значительная часть партизан снова взялась за оружие, ощутив на себе "прелести" уже большевистского режима. Первым по времени в начале мая 1920 г. вспыхнул мятеж, охвативший так называемый Причернский край: восточную часть Барнаульского уезда и прилегающие к нему районы Бийского, Кузнецкого и Ново-Николаевского уездов. Подготовила и возглавила его группа бывших партизанских командиров, ранее боровшихся против Колчака. Самыми известными среди них были Г.Ф. Рогов, И.П. Новоселов, П.Ф. Леонов и И.Е. Сизиков, анархисты по своим взглядам. В оценке численности участников роговского мятежа, получившим такое название по имени его главного руководителя, военное командование и Алтайская губчека значительно расходились. Если первое называло цифру в 800 человек, то председатель губчека И.И.Карклин утверждал, что их число составляло около 2 тысяч человек.

Ликвидация "роговщины" шла к завершению, когда в конце июня – начале июля 1920 г. восстало население Степного Алтая. Первоначально новый мятеж охватил Александровскую, Алексеевскую, Ключевскую, Михайловскую, Покровскую, Родинскую и Сосновскую волости, находившиеся на стыке Змеиногорского, Славгородского и Семипалатинского уездов. Затем восстание стало стремительно распространяться в северном и северо-западном направлениях, захватив и юго-восточную часть Павлодарского уезда. Мятежники сформировали Народную повстанческую армию, имевшую 12 полков. По оценкам штаба 26-й стрелковой советской дивизии, численность Народной повстанческой армии достигала 18 тысяч человек. Ключевыми фигурами среди ее командиров являлись бывший комиссар 1-го Алтайского полка партизанской армии Е.М. Мамонтова Ф.Д. Плотников (житель села Высокое Боровской волости Барнаульского уезда, бедняк по своему имущественному положению) и уроженец станицы Ямышевской Павлодарского уезда есаул Д.Я. Шишкин.

Восстание в Степном Алтае близилось к своему апогею, когда в Западной Сибири вспыхнуло еще два крупных мятежа. Сначала в первых числах июля восстало население нескольких волостей северной части Ново-Николаевского уезда, к которым вскоре примкнули жители смежных волостей Барабинского (Каинского) уезда и заобской части Томского уезда. В связи с тем, что повстанцы, захватив город Колывань, пытались превратить его в свою административную "столицу", мятеж получил название колыванского. В документах советских органов достоверных сведений об общей численности его участников не встречается. Судя по разрозненным данным, содержащимся в донесениях командиров частей советских войск, подавлявших колыванское восстание, численность его участников едва ли превышала 5 тысяч человек. Инициаторами колыванского восстания и его главными военными руководителями являлись крестьяне и служащие села Вьюны Чаусской волости, а также сын колыванского домовладельца В.А. Зайцев.

Второе восстание разразилось в середине июля в южной части Усть-Каменогорского уезда. Первоначально оно охватило казачьи станицы и поселки, расположенные в бассейне реки Бухтарма (отсюда закрепившееся за ним название – бухтарминское). В дальнейшем к мятежникам примкнуло население нескольких волостей Зайсанского и Змеиногорского уездов. Повстанческие отряды составили Народную армию численностью в 2,5 – 3 тысячи человек. Центром восстания являлась станица Больше-Нарымская, где находился штаб Народной армии во главе с его начальником А.С. Бычковым, а также временный повстанческий комитет, пытавшийся взять на себя руководство гражданскими делами.

Последнее, пятое по счету, крупное восстание в Западной Сибири в 1920 г. произошло в 20-х числах сентября в Мариинском уезде. Оно захватило Колеульскую, Колыонскую, Мало-Песчанскую, Почитанскую и Тюменевскую волости, расположенных к северу от Транссибирской магистрали в промежутке между железнодорожными станциями Берикульская и Ижморка. Подготовкой и осуществлением мятежа руководил бывший командир партизанского отряда крестьянин-середняк из деревни Святославка Мало-Песчанской волости П.К. Лубков, по имени которого и называется это выступление. Численность восставших в документах военных и советских органов определяется 2,5 – 3 тысяч человек.

Осенью 1920 г. своеобразную эстафету восстаний от Западной Сибири как бы приняла Восточная. Первые волнения начались здесь в сентябре 1920 г. в Тагнинской волости Балаганского уезда. Во второй половине октября – начале ноября мятежами оказалась охвачена внушительная по своим размерам территория, находившаяся на стыке Балаганского, Иркутского и Черемховского уездов, включавшая в себя Голуметскую, Дмитриевскую, Евсеевскую, Заларинскую, Идинскую, Кахинскую, Молькинскую, Ново-Удинскую, Осинскую, Тихоновскую и Улейскую волости. Одновременно вооруженные выступления произошли в Верхоленском (Ангинская, Бирюльская, Качугская, Куленгская волости) и Киренском (Казачинская, Мартыновская волости) уездах. Численность мятежников в каждой из этих волостей, как правило, колебалась в пределах от одной до трех сотен человек. Наиболее известным и авторитетным руководителем повстанцев первого района являлся крестьянин-бедняк Евсеевской волости, унтер-офицер Д.П. Донской, во втором районе – Н.П. Большедворский, являвшийся в 1917 г. комиссаром Временного правительства Верхоленского уезда и главой уездной администрации Временного сибирского правительства во второй половине 1918 г., а также житель пригородного села Куртухай А.Г. Черепанов, имевший крупное крестьянское хозяйство, занимавшийся к тому же торговлей и являвшийся совладельцем пристани в Качуге.

В середине октября 1920 г. вспыхнул мятеж в северо-западной части Красноярского уезда, в котором приняло участие население Зеледеевской, Михайловской, Мининской, Покровской, Сухобузимской, Шерчульской и Шилинская волостей. В начале ноября произошли восстания в Назаровской, Подсосенской, Сережской и Ястребовской волостях Ачинского уезда, а в середине ноября – в Амонашевской волости Канского уезда. В каждом из трех уездов численность восставших не превышала тысячи человек. Пожалуй, самой крупной фигурой среди повстанческих руководителей Енисейской губернии являлся полковник А.Р. Олиферов. Отряд, которым он командовал, в течение осени 1920 – весны 1921 г. последовательно прошел с боями Красноярский, Енисейский, Томский, Мариинский, Ачинский и Минусинский уезды.

На основании имеющихся данных – разрозненных и весьма приблизительных – нельзя назвать точную цифру повстанцев. Общая численность мятежников Сибири в 1920 г. может быть определена лишь ориентировочно. Скорее всего, она колебалась в диапазоне от 27 до 35 тысяч человек.

Снарядов, разумеется, у партизан не было вообще, поэтому стреляли из такой артиллерии самодельными ядрами и металлическим ломом, а также камнями, зашитыми в кошму.
Существует забавный эпизод:

После сентябрьского неудачного наступления партизан затишья уже не было. Белогвардейцы повели беспрерывный орудийный обстрел позиций черкассцев. В оружейных мастерских партизаны сделали из водопроводных металлических труб два орудия - шестидюймовое и трехдюймовое. Эти орудия заряжались металлическим ломом, зашитым в кошму. Во время стрельбы шум был огромный, густой дым заволакивал все пространств. Эти оружия посеяли большую панику у белогвардейцев, сам атаман Анненков сообщал телеграммой в Семипалатинск:
"4 сего сентября на участке против окопов красные выпустили две волны удушливых газов, по цвету и запаху - хлор. Действие газов пока не сказывается. Газы привезены из Верного".
Когда "секрет газов" был выяснен, белогвардейцы начали бить по ним сотнями снарядов, черкассцам пришлось перебрасывать оружия с места на место".

К.Тулекеева. Черкасская оборона. Алма-Ата, Казгосиздат, 1957. С.86.

Партизаны Дальнего Востока отправляются на борьбу с Семеновым.

Из книги: И.Я.Третьяк. Партизанское движение в горном Алтае. 1919. Новосибирск, 1933. Автор - знаменитый командир "Первой горно-конной партизанской дивизии"

"Хозяйственная часть при штабе дивизии приступила к приему и учету разного имущества, взятого у контрреволюционного населения, бежавшего в колчаковские части. Для организации химической мастерской хозяйственная часть начала у населения отбирать порох, капсюли, патроны и прочее военное имущество.
Свой отдых от боевых действий партизаны тоже проводили за делом. Кто как мог старался укрепить боеспособность своей части. Мало-бащелакский партизан, слесарь тов. Стрельников, которому помогали и другие, сделал в кузнице пушку из обреза железной трубы. Штаб дивизии решил посмотреть, как будет стрелять сделанная ими пушка. На ровной площадке, против горы, куда должен был лететь снаряд, на укрепленных железных козлах лежал метра полтора длиной и вершка четыре толщиной, железный обрез, натуго и крепко сжатый несколькими железными кольцами, чтобы его при выстрелах не разорвало. Отверстие внутреннего прохода было небольшое. Изобретатель тов. Стрельников разными железными обрезками и гвоздями начал натуго набивать внутреннее отверстие, потом засыпал порцию пороха, хорошенько заделал и зажег ведущий к пороху небольшой фитиль.
Опасаясь несчастного случая, мы отошли сажени на две. Раздался оглушительный выстрел, эхо от которого далеко раскатилось по горам. Вместе со снарядом сажени на две вперед отбросило и самую пушку. После выстрела партизаны пошли, на гору смотреть, куда девались железные обрезки и гвозди, которыми тов. Стрельников зарядил свою самодельную пушку. Оказалось, что многие обрезки и гвозди, пролетевши более шестисот шагов, плотно впились в ствол дерева" (стр.84-85)

"В связи с увеличением людского состава партизанских полков требовалась также отдела более четкая постановка работы отдела хозяйственной части. Обстоятельства властно указывали на необходимость организации подсобных мастерских, как-то: ремонто-оружейной, сапожной, пошивочной и т. д. Штабу совместно с начальником хозяйственной части т. А. Трепиным пришлось вплотную заняться работой.
Особенно отличалась ружейно-ремонтная мастерская под руководством тов. Захарова, знавшего хорошо химическое деле. При помощи одного немца-военнопленного эта мастерская вскоре стала не только ремонтно-оружейной, но и химической. Мастерская производила ремонт готового оружия, а также изготовляла и начиняла патроны, для которых после боев партизаны обязаны были подбирать гильзы. В мастерской делались также капсюли. Придумали даже особый способ выработки пороха. Большую помощь этой химической мастерской оказало горнокрестьянское население, занимавшееся охотничьим промыслом. Оно сохранило у себя еще с довоенных времен некоторые запасы пороха, олова, свинца и другого материала, пригодного для изготовления боевых припасов. После соответствующего обращения штаба крестьяне охотно приносили и сдавали в отдел хозяйственной части сохранившиеся у них материалы. Впрочем, иногда приходилось применять и принудительньге меры, так как были и такие, которые уклонялись от сдачи сохранившихся у них запасав, у подобных лиц производили обыски и забирали припрятанный порох, олово, свинец, капсюли.
Пошивочная мастерская тов. Шаромова была укомплектована знающими ремесленниками. Здесь ремонтировалась старая поношенная одежда. Впоследствии мастерская наладила в широком размере пошивку обмундирования для партизан, а также выработку новых овчинных полушубков. Из партизан в селе Онгудае была также укомплектована и ремонтно-обувная мастерская" (стр.113).

Конный партизанский отряд Н. Каландаришвили. Фото С. И. Назьмова. 1920-е.

Легендарный "Дед", предводитель партизан - Нестор Каландаришвили

Нестор Александрович Каландаришвили родился в деревне Шемокмеди, по другим данным – в селе Квирикеты Озургетского уезда Кутаисской губернии (ныне в Грузии). Окончил сельскую школу, затем Кутаисскую гимназию. Учился в Тифлисской учительской семинарии (с перерывом на службу в армии в 1895-1897 годах), откуда был отчислен в 1903 году.

В 1903 году Н. А. Каландаришвили вступил в партию эсеров. Участвовал в Гурийском крестьянском восстании (1905-1906). Принимал участие в транспортировке из-за границы оружия, в террористических акциях. В 1907 году был арестован и выслан в Сибирь, где отбывал ссылку до февраля 1917 года. С 1908 года жил в Иркутске , занимался фотографией и работал в культурно-просветительском обществе «Знание». Подозревался в совершении ряда крупных уголовных преступлений, среди которых: получение денежных средств по подложной ассигновке управления Забайкальской железной дороги, организация покушения на иркутского купца Я. Е. Метелева, изготовление фальшивых монет и кредитных билетов на промышленных началах в доме у Г. М. Котикова. В 1911 году был арестован Иркутской губернской жандармерией и до 28 ноября 1912 года отбывал заключение в Иркутском тюремном замке. 18 декабрям 1913 года Н. А. Каландаришвили был задержан по подозрению в причастности к грабительской организации кавказцев, освобожден из-под стражи осенью 1914 года.

В 1917 году примыкал к партии анархистов, организовал в Иркутске Кавказскую конную дружину анархистов. С февраля по июль 1918 года командовал отрядами войск Центросибири. В начале октября 1918 года войска Каландаришвили были разгромлены под Троицкосавском (ныне город Кяхта в Бурятии).

В марте 1919 года Н. А. Каландаришвили установил сотрудничество с Иркутским комитетом РКП(б). Отряд Каландаришвили, обеспечивавшийся Комитетом средствами, вооружением и людьми, должен был выполнять задачи на участке железной дороги от Байкала до станции Зима . Весной и летом 1919 года отряд анархиста базировался в 70 верстах западнее Иркутска и действовал в бассейне реки Китой. За лето 1919 года отрядом было пущено под откос 8 эшелонов, уничтожен железнодорожный мост через реку Китой. А. В. Колчак назначил за голову Каландаришвили награду в 40 тыс. рублей.

В начале января 1920 года Н. А. Каландаришвили принимал непосредственное участие в установлении Советской власти в Иркутске . В марте-апреле 1920 года он командовал Верхоленской группой советских войск, с мая 1920 года командовал кавалерийскими частями Народно-революционной армии Дальневосточной Республики (ДВР). В апреле 1920 года в составе ДВР участвовал в сражениях с атаманом Семеновым, где проявил себя как храбрый и грамотный командир. В бою с японцами был несколько раз ранен. После лечения выехал в Москву .

В августе 1920 года являлся представителем МИД Дальневосточной Республики при китайской военной миссии в Москве . С октября 1920 года – командующий корейскими отрядами Дальнего Востока, с декабря 1920 года – командующий войсками Якутской области и Северного края.

В 1921 году вступил в РКП(б).

В январе 1922 года Н. А. Каландаришвили во главе сформированного им отряда из трехсот добровольцев выступил из Иркутска на подавление белогвардейского восстания в Якутии . На Хахсытской протоке около села Техтюр , в 38 км от Якутска , попал в засаду и был убит. Похоронен 2 апреля 1922 года в Якутске . 17 сентября 1922 года перезахоронен на Иерусалимском кладбище Иркутска .

Награды:

• орден Красного Знамени (1922)

1922 г. Похороны командира 6-го партизанского отряда Анисимова М.А.

АНИКЕЕВ (Анисимов) Михаил Андреевич (1888, Златоуст – 1922, Сучан) – герой гражданской войны на Южном Урале и Дальнем Востоке. Рабочий Златоустовского механического завода (1905–1917). Член РСДРП с 1906 г. Участник революционного подполья, арестовывался за революционную работу. С 1918 г. комиссар Златоустовской уездной милиции, с июля – в Красной Армии: сотрудник особого отдела 30-й Иркутской стрелковой дивизии (1918–19…?), комиссар полка, начальник госполитохраны (ЧК) в Забайкалье (1920), начальник госполитохраны Владивостока (1921). Во время контрреволюционного мятежа арестован. Бежал. Организовал и возглавил партизанский отряд №6, активно сражавшийся с японскими оккупантами. Тяжело раненный, умер при ампутации ноги. Посмертно награжден орденом Красного Знамени. Таким же орденом отмечены заслуги партизанского отряда №6, знамя которого хранится в музее Октябрьской революции в Москве. В честь М.А. Аникеева названы улицы в городах Златоуст и Партизанск, а также село Анисимовка в Приморском крае.

Документы из государственного архива еврейской автономной области

Постановление о выдаче партизанского билета гражданину Уртаеву. 1920-е годы.

Отряд Шевчука Д.Л.

После Октябрьской революции 1917 года против советской власти начались вооруженные выступления ее политических противников. Преданные советскому правительству отряды Красной гвардии в конце октября и в ноябре 1917 года подавили антибольшевистские выступления в Петрограде, Москве и других местах. Выступления были первыми очагами гражданской войны, вскоре охватившей всю страну.
В марте 1918 года на Лондонской конференции лидеры стран Антанты приняли решение оказывать помощь своими военными силами Добровольческой армии. Войска союзников высадились 15 марта 1918 года в Мурманске, а 5 апреля - во Владивостоке. Этот город был объявлен «международной зоной», там высадились японские и американские воинские части.
25 мая 1918 года началось восстание Чехословацкого корпуса. Восстание активизировало антибольшевистские силы, поднимая их на вооруженную борьбу.
По мере нарастания вооруженного противостояния между большевиками и белогвардейцами, вставал вопрос о пополнении продовольственных и людских ресурсов. Правительство во главе с Деникиным приняло решение о всеобщей мобилизации населения и конфискации продовольствия для нужд армии, тем самым вызвав волну недовольства среди крестьянского населения. В то же время, 29 мая 1919 года был принят Декрет ВЦИК «О принудительном наборе в Рабоче-крестьянскую Красную Армию». Массовая мобилизация, предпринятая большевиками, не была воспринята крестьянством негативно, в отличие от мобилизации проводимой белогвардейцами.
Решающим фактором в подрыве репутации «белого» движения стали карательные отряды, которые направлялись в деревни для усмирения недовольства среди крестьян.

На территории будущей Еврейской автономной области в годы Гражданской войны 1918-1922 годов действовали два партизанских отряда: Кульдурский и Тунгусский.
Кульдурский партизанский отряд был создан в 1919 году Федором Воробьевым. Он же стал его первым командиром. В 1919 году Воробьев был выдан провокатором и расстрелян японцами. Отряд, численностью 19 человек, действовал между станциями Облучье и Тихонькой.
Тунгусский партизанский отряд был сформирован Иваном Павловичем Шевчуком в 1918 году. Свое название отряд получил от Тунгусской волости Хабаровского уезда, расположенной вдоль левого притока Амура - реки Верхней Тунгуски. База отряда находилась в деревне Архангеловке, где проживал Шевчук. Отряд его, в начале 1919 года состоящий из нескольких десятков человек, к концу года достиг тысячи человек пехоты и кавалерии.

Братья Шевчуки. Слева направо: 1-й - Максим Павлович, 2-й - Василий Павлович,
3-й - Иван Павлович. 1923 год.

И.П. Шевчук - командир партизанского отряда. фото 1940-е годы.

Давид Леонтьевич Кучерявый до 1918 года служил в депо станции Ин Уссурийской железной дороги в должности поездного кочегара. С приходом белогвардейцев был уволен как причастный к большевистской деятельности, после чего вступил в отряд И.П. Шевчука.
О партизанском отряде Шевчука Д.Л. Кучерявый пишет: «...в 1918 году Шевчук организовал партизанский отряд на реке Тунгуске села Архангеловка. В начале в отряде было 15 человек, но отряд рос, и к концу года уже было 60 человек».
Действия партизанских отрядов носили характер локальных стычек с отрядами Колчака и японскими интервентами. По мере развития подпольного движения в регионе улучшалась связь разрозненных групп, тем самым увеличивая шансы на успешное проведение боевых действий.
Большое количество людей вступало в партизанские отряды по различным причинам: для поддержания боевого братства, борьбы с «белогвардейщиной», оказания помощи семьям.
Антон Яковлевич Волошин родился в Полтавской области, деревне Переясловке. На Дальний Восток приехал в 1889 году с родителями и жил в деревне Аркадьевке.
В своих воспоминаниях А.Я. Волошин рассказывает, как стал партизаном. Он пишет, что после империалистической войны вступил в отряд Красной гвардии под командованием Федора Никаноровича Мухина. Данное явление было не единичным случаем, так как многие солдаты после окончания войны вступали в Красную гвардию в местах своего проживания. После начала интервенции Ф.Н. Мухин принимает решение о роспуске отряда Красной гвардии и отправляет всех участников по своим деревням, но при этом отмечает, что все должны взять с собой оружие и на местах организовывать партизанские отряды. После того как Волошин вернулся в свою деревню, он организовал партизанский отряд в 100 человек.
Алексей Максимович Собовенко до начала Гражданской войны работал масленщиком на пароходе «Митрополит Иннокентий» Амурской речной флотилии. В годы Гражданской войны занимался воинскими перевозками по реке Уссури.

фото А.М. Собовенко. 1940-е годы.

А.М. Собовенко вспоминает, как вступил в партизанский отряд: «...на левом берегу Амура меня назначили в отряд Ивана Павловича Шевчука во вторую роту. Здесь же, выше Амурского моста и Владимировской, был дан достойный отпор японцам. Три раза они пытались перейти Амур и терпели поражение. А когда пытались перебраться через мост, мост был взорван. После этого японцы попытались высадиться на Бешеной протоке, но безуспешно. Летом наш отряд 8-й Тунгусский был переименован в 7-й Амурский полк...».

Вырезка из газеты «В схватке с врагом» с воспоминаниями А.М. Собовенко. 1940-е годы.

Удостоверение бывшего красногвардейского красного партизана Т.С. Евсюковой.

Татьяна Семеновна Евсюкова родилась в селе Горбица Усть-Карского района Читинской области. До войны работала укладчицей на Сретинской чайной фабрике. С 1919 по 1921 годы была санитаркой в 7-ом пограничном партизанском кавалерийском отряде в Читинской области. После Гражданской войны сменила много работ. Она была пекарем, рабочей на руднике, уборщицей, заведующей детским садом.
«...В 1919 году я добровольно вступила в ряды красных партизан в качестве санитарки, но выполняла и другие обязанности в партизанском движении города Сретенска и других местах Забайкалья. В 1919 году летом меня арестовали белогвардейцы-семеновцы и сильно избили, а потом бросили под броневик, избивая прикладом винтовки» - читаем в воспоминаниях Татьяны Семеновны.
Мария Захаровна Вологина описывает свою жизнь на станции Ин после прихода отряда Шевчука: «...летом 1920 года бойцы Шевчука заняли станцию Ин. В нашем доме расположился штаб. Мне было тогда 17 лет, и отец решил сделать меня своей помощницей. Все лето мы работали на воскресниках. Скоро с восточной стороны станция была укреплена двойными рядами окопов и колючей проволокой. А в 1921 году Ин снова был превращен в военный лагерь»

Газетная статья «В то суровое время» с автобиографией
участницы Волочаевского боя М.З. Вологиной

Значительную роль в победе советской власти на Дальнем Востоке сыграла подрывная деятельность партизанского движения, направленная на ликвидацию командующего состава.
А.М. Собовенко вспоминает: «В августе с группой товарищей был направлен в город Благовещенск на курсы минеров - подрывников.... В Анучино была сформирована команда подрывников. Весь состав подрывной команды был разделен на 8 групп и снабжен всем необходимым. Я был назначен в партизанский отряд Корфа, который находился в селе Артюховка. Моей группой был взорван поезд со штабом 2-й японской дивизии, где было убито 63 японца и начальник штаба. Поезд был взорван на Халкидонском перевале между Мучной и Манзовкой, вследствии чего японцами была предпринята карательная экспедиция в Анучинский район».
Собовенко рассказывает, как пришлось оставить Хабаровск под натиском белогвардейцев: «В сентябре 1918 года был оставлен Хабаровск. Четыре парохода под командованием Г. Шевченко отступали по реке Уссури и Амуру. Восставшая против нас часть казачества стреляла в спину. Наш пароход «Митрополит Иннокентий» оставил Хабаровск последним. Впереди шел пароход «Благовещенск», вел баржу с взрывчатым грузом. Все проходящие по Амуру пароходы подвергались обстрелу. Когда проходили мимо села Екатерино-Никольска от пулеметной пробоины взорвалась баржа. Взрыв был такой силы, что пароход «Благовещенск» выбросило взрывной волной на мель...».
В 1923 году А.М. Собовенко демобилизовался. С 1925 по 1956 год работал на станции Ин помощником машиниста и паровозным машинистом. В 1957 году переехал в город Биробиджан.
В воспоминаниях участников Гражданской войны встречается информация о том, как в деревни приходили карательные отряды в поисках красных партизан. Григорий Демидович Малина вспоминает: «...пришел в Новокуровку карательный отряд, а солдаты в этом отряде все рядовые, только с германского фронта прибыли. Они перебили всех офицеров и привезли с собой горную пушку и полевую кухню. Одного офицера привели с собой, за него все солдаты ручались, что он за красных стоит. Шевчук принял их в отряд и назначил командиром отряда Ряскина из перебежчиков-калмыковцев...».
Андрей Никитович Муратов родился в селе Николаевка Верхне-Чебулинского района Кемеровской области. Он рассказывает, как со своим отрядом попал в плен по дороге в Сучан: «...командир отряда товарищ Михайлов был ранен. Во время нахождения в плену в течении 8-ми суток нам не давали ни пить, ни есть и над нами беспощадно издевались. 14 апреля 1920 года японский генерал Ой-ой из плена нас отпустил и сказал: «Не ходите в сопку, поезжайте домой тятьку и мамку кормить, пшеницу сади, картошку сей». Но, несмотря на это, партизаны не расходились по домам, а искали возможность отправиться в свои партизанские отряды или примкнуть к новым...».
Григорий Демидович Малина приехал с семьей на Дальний Восток в 1910 году. Партизан Г.Д. Малина в своих воспоминаниях пишет: «...генерал Калмыков начал призыв на военную службу, а тех кто не явится в четырехдневный срок на приемный двор - того или на мост или в вагон смерти». В обоих случаях людей ждала смерть, но если людей отправляли «на мост» - то их сразу казнили, сбросив с моста, а если в «вагон смерти» - подвергали долгим издевательствам, и лишь после этого убивали.
Деятельность красных партизанских отрядов не ограничивалась нападением из засады на белогвардейские отряды. Красное командование проводило политику пропагандистской войны. В городах и деревнях собиралась молодежь и обделенное крестьянство, которое верило в обещания большевиков о светлом будущем. Пропаганда распространялась тайно не только среди крестьянского населения, но и среди военных. Распространением агитационных листовок занимались преимущественно дети и женщины, так как они в меньшей степени вызывали подозрения.
Организаторами комсомольской ячейки на станции Бира были братья Максим Трофимович и Николай Трофимович Онищенко. Н.Т. Онищенко вспоминает: «...мы приступили к организации ячейки по просьбе Павла Петровича Постышева. Авторитет его среди молодежи был исключительный, все его знали, много раз слышали его выступления на митингах». Появление комсомольских ячеек было обусловлено необходимостью привлечения молодежи в ряды большевистского движения. За короткий срок ячейка станции Бира охватила почти всю молодежь и в октябре уже насчитывали 109 человек. Среди комсомольцев, входивших в ячейку, было много парней прошедших службу в Красной армии и уже воевавших на фронтах и занимавших командные должности.
В октябре 1920 года местный фронт переехал в город Хабаровск, ряд товарищей из комсомольской ячейки выбыли, а в конце декабря было упразднено комендантское управление станции Бира и всем работникам было предложено выехать на забайкальский фронт на станцию Борзя. Это обстоятельство сильно ослабило актив ячейки.
Партизанское движение сыграло важную роль в борьбе с «белой» армией. В своих воспоминаниях партизаны рассказывали, какой вклад они внесли в дело победы и становлении советской власти на Дальнем Востоке. Функции партизанских отрядов заключались в осуществлении порядка в населенных пунктах, которые поддерживали советскую власть, освобождении деревень от белогвардейского контроля, захвате провианта и боеприпасов, которые были предназначены для усиления армии «белых».
Волочаевский бой стал одним из крупнейших и решительных сражений Гражданской войны на территории Дальнего Востока.
Первое наступление на Волочаевку началось 10 января 1922 года. 11 и 12 января, когда сводная бригада Попова перешла к решительным действиям у Волочаевки, «белые» концентрическими атаками с флангов нанесли ей удар и отбросили назад. Таким образом, первое наступление советских войск в январе 1922 года на Волочаевку потерпело неудачу 27.
Отряды партизан и Народно-революционная армия окружали Волочаевку, но даже на подступах к сопке «белые» устроили настоящие крепости, где отчаянно противостояли натиску большевиков.
С 5 по 12 февраля 1922 года проходил 2 этап операции Народно-революционной армии Дальневосточной республики под командованием В.К. Блюхера по разгрому «белой» повстанческой армии генерал-майора В.М. Молчанова под Волочаевкой.

Схема штурма Волочаевки 12 февраля 1922 года.

Из воспоминаний участников

«Территория от реки Тунгуски до Волочаевки была покрыта болотами, озерами и дубовыми рощами. Вокруг Волочаевки и версты три дальше к Амуру и Нижнеспасской находился густой лес, в основном березняк и осинник с промежутками зарослей мелкого кустарника. Это, безусловно, способствовало продвижению большевистской армии и партизанских отрядов. Войска генерала Колчака рубили небольшие деревья, делали козлы и натягивали на них проволоку, тем самым окутав весь периметр Волочаевки в три линии с интервалами в 20-30 саженей».
В книге «Эхо партизанских сопок» описывается панорама Волочаевской сопки: «Тыл «белых» был оборудован отлично. От Дежневки дороги веером расходились к различным пунктам фронта. Расположенные вдоль позиции деревни Даниловка, Волочаевка, Нижнеспасская, Дежневка - давали возможность их солдатам отогреваться в теплых помещениях. Всю местность перед фронтом - кочковатую равнину - покрывал рыхлый снег глубиной до пояса человека. Глубокий обход был тут не под силу самым выносливым людям. Наши же бойцы, будучи полураздетыми и питаясь кетой и хлебом, который без подогрева нельзя было раскусить, не могли похвастаться большой физической силой. Общее руководство действиями «белоповстанческой» армии находилось в руках генерала Молчанова. Армия белых состояла из двух пехотных корпусов (Молчанова и Смолина), групп генералов Никитина и Вишневского и отдельных отрядов».
В воспоминаниях участников Волочаевского боя встречается информация, как бойцы готовились к наступлению, их эмоциональном состоянии. Вот как описывает эти события Антон Яковлевич Волошин: «Я был участником Волочаевского боя. К Волочаевке стягивались все партизанские отряды для решения ударного боя, чтобы окончательно выгнать японцев с нашей территории. Находился под Волочаевкой 8 суток. Партизанские отряды организовывались в полки. Перед Волочаевским боем было трудно. Терпели голод и холод...»

В 7 часов 12 февраля 1922 года раздались три последовательных выстрела из орудия бронепоезда № 9, произведенные по станции и бронепоезду белых, сигнал к переходу в общее наступление.
Из воспоминаний красного партизана Григория Демидовича Малины: «...участвую в Волочаевском бое. Я в Даниловке стоял, делали мы наступление на «белый» бронепоезд «Сердце Калмыкова». После Волочаевского боя получил обмундирование, документы, благодарность и револьвер «Смит», после чего уволили уже совсем...».
В своих воспоминаниях А.Я. Волошин пишет: «...бросали на проволочные заграждения фуфайки, шубы, чтобы можно было перепрыгнуть их и двигаться к сопке, где засели японцы».
Мария Захаровна Вологина так описывает события Волочаевского боя: «Меня направили в распоряжение начальника комендантской команды - нужно было подготовить снаряды и патроны к Волочаевке, к фронту. 4 февраля бои на подступах к Волочаевке уже не прекращались, и 12 февраля на сопке Июнь-Корань взвилось победное знамя Народно-революционной армии».
В воспоминаниях Андрея Никитовича Муратова читаем: «11 февраля 1922 года «белые» стали по нашим частям бить из орудий, был дан приказ окружить в цепь станцию Ин, и мы натиск врага удержали и станцию не отдали. Белогвардейцы отступили до станции Ольгохта, в которой был жестокий бой, станция осталась за нами. К этому времени подошло подкрепление. Были части: Троицкосавский конный полк, особая Амурская дивизия. Из командного состава были Блюхер, Постышев и командиры партизанских отрядов: Шевченко, Шевчук, Зайцев, Шевелев, Тукалев...»
Желая устранить угрозу нападения отряда Шевчука со стороны Тунгуски, командование «белых» проводило разные комбинации. Помимо военных действий и угроз Шевчуку посылали письма с предложением прекратить военные действия и перейти на сторону «белых».
В рукописи книги Проценко «Волочаевка» представлено письмо генерала В.М. Молчанова в адрес И.П. Шевчука: «Я, генерал Молчанов, патриот России и русского народа и другие мои соотечественники кто мыслит сохранить русское государство не растерзанным, а единым, будучи уверенным, что и Вы Иван Павлович такой же истинный патриот своей Родины и так же желаете видеть Россию здоровой и могучей, обращаюсь к Вам с вопросом: - почему вы, такой умный, мужественный и храбрый полководец, оказались на другой стороне, которая стремится растерзать и разграбить русское государство... ». Обращая пристальное внимание на характер письма, мы замечаем, что Молчанов обращается к Шевчуку на «Вы» как к равному по военному мастерству. Также концентрируется внимание на том, что именно «красные» разрывают страну на части, в то время как «белые» готовы идти на компромиссы и составить объединенное коалиционное правительство.
В продолжение письма к Шевчуку говорилось:

«...Я считаю и убедился, что мы боремся за одно общее дело, за русский народ и этим хотим спасти свое государство, поэтому прошу прекратить между нашими армиями военные действия. Обещаю Вам командование почетным корпусом».
В 11 часов 12 февраля 1922 года Волочаевская укрепленная позиция была занята большевиками. Большевики одержали победу на сопке Июнь-Корань, было сломлено «белое» сопротивление на Дальневосточном фронте.
14 февраля 1922 года Хабаровск был занят войсками Народно-революционной армии ДВР под командованием В.К. Блюхера.
Крестьянство и казачество Приморья и Приамурья не поддержало белых ни материально, ни людским составом. «Белоповстанческой» армии от начала и до конца операции пришлось действовать в своем кадровом составе. Волочаевский бой стал пробным в создании советской кадровой армии, где наглядно был продемонстрирован военный потенциал.

Так называемая "активная разведка" (или "активка"), которой столь энергично и целенаправленно занималось Разведуправление Штаба РККА в 1920-е годы на западных границах против Польши и Румынии (см. "НВО" ## 34 и 44, 2005), в силу ряда причин международного характера к началу 1930-х была свернута. Зато на Дальнем Востоке в тот же период она обрела поистине второе дыхание, поскольку для этого имелись весьма благоприятные факторы.

Фронт тайной войны

В первую очередь следует отметить огромную границу протяженностью в тысячи километров с удобными местами для переправ через Амур и Уссури и местное партизанское движение на территории "независимого" государства Маньчжоу-Го, которое СССР никогда не признавал. Китайские партизанские отряды, прижатые японскими войсками к границе, переправлялись на советскую сторону, отдыхали там, здесь им оказывали медицинскую помощь, снабжали оружием и боеприпасами, средствами радиосвязи, деньгами. И что было не менее важно - командиры партизан получали инструктаж о дальнейшей боевой деятельности.

Особенно широкий размах подобная поддержка китайских инсургентов приобрела сразу же после оккупации Маньчжурии японскими войсками. Причем командование советской Отдельной краснознаменной дальневосточной армии старалось координировать действия партизанских отрядов, давая указания не только о методах повседневной боевой работы, но и о развертывании массового повстанческого движения на маньчжурской территории в случае начала войны между Японией и Советским Союзом, рассматривая китайских партизан как своих диверсантов и разведчиков, заброшенных в тыл противника.

Конечно, все это могло рассматриваться как вмешательство во внутренние дела соседней страны. Но в те годы, когда для усиления оборонной мощи дальневосточных рубежей хороши были любые средства, об этом не думали ни в Хабаровске, ни в Москве. К тому же Токио формально не мог предъявить Советскому Союзу никаких претензий, ибо партизанское движение разворачивалось не на Японских островах. А с мнением непризнанного "независимого" государства можно было и не считаться.

Между тем весной 1939-го обстановка на Дальнем Востоке становилась все тревожней, разведка предупреждала о возможности серьезных акций японской Квантунской армии. 16 апреля начальники управлений НКВД Хабаровского и Приморского краев, Читинской области, а также начальники погранвойск Хабаровского, Приморского и Читинского округов получили из Москвы шифрованную телеграмму # 7770. В ней говорилось следующее: "В целях более полного использования китайского партизанского движения в Маньчжурии и его дальнейшего организационного укрепления Военным советам 1-й и 2-й ОКА разрешается в случаях обращения руководства китайских партизанских отрядов оказывать партизанам помощь оружием, боеприпасами, продовольствием и медикаментами иностранного происхождения или в обезличенном виде, а также руководить их работой. Проверенных людей из числа интернированных партизан небольшими группами перебрасывать обратно в Маньчжурию в разведывательных целях и в целях оказания помощи партизанскому движению. Работа с партизанами должна проводиться только военными советами"

Чекистское руководство должно было оказывать командованию 1-й и 2-й отдельных Краснознаменных армий (ОКА) полное содействие, в частности, обеспечивать как переправу партизанских групп и связников на территорию Маньчжурии, так и их возвращение. Кроме этого, военному совету 1-й ОКА передавалась группа из 350 китайских партизан, которые были проверены органами НКВД и признаны надежными (сколько таких же китайцев было признано неблагонадежными и отправилось в советские концлагеря, неизвестно до сих пор). В распоряжение военного совета 2-й ОКА направили ранее интернированных руководителей партизанских отрядов Чжао-Шанчжи и Дай-Хунбина, которых предполагалось затем перебросить в Маньчжурию.

Нельзя не обратить внимание на то, что под московской шифровкой стояли подписи двух наркомов - Климента Ворошилова и Лаврентия Берии. Но они вряд ли принимали самостоятельные решения по столь серьезному делу, а потому можно не сомневаться: весь комплекс вопросов, связанных с китайским партизанским движением, был согласован со Сталиным.

Похоже, Кремль не смущала даже возможность серьезного дипломатического конфликта с японцами, если бы последние обнаружили засылку в подконтрольный им регион нескольких сот боевиков. И здесь стоит сказать вот о чем. Японская разведка тоже нелегально отправляла в СССР диверсантов (тех же партизан), завербованных из числа белоэмигрантов. Когда они обнаруживались, захватывались или уничтожались, советские газеты непременно писали об этом, клеймя позором агрессивную японскую военщину. Подключались и дипломаты: вызовы в Наркомат иностранных дел посла Страны восходящего солнца, ноты протеста и т.д. Когда же попадались "наши" и поднимали шум японцы, о том граждане СССР, естественно, ничего не знали и не ведали.

Всего один документ

Естественно, контакты советского командования с руководителями партизанского движения в Маньчжурии были окружены завесой непроницаемой тайны. Документально такие встречи, проходившие на советской территории, фиксировались очень редко. А если что и попадало на бумагу, то, как правило, с грифом "Сов. секретно. Особой важности. Экземпляр единственный". Им снабжена, например, запись беседы командующего 2-й армии командарм 2-го ранга Ивана Конева (будущего Маршала Советского Союза) и член военного совета 2-й ОКА корпусного комиссара Бирюков с руководителем партизанских отрядов в Северной Маньчжурии Чжао-Шанчжи и командирами 6-го и 11-го отрядов Дай-Хунбином и Ци-Цзиджуном, состоявшейся в Хабаровске 30 мая 1939 года. В разговоре (судя по стенограмме, он велся корректно и вежливо) принимал участие начальник разведотдела армии майор Алешин.

Целью встречи являлся разбор соображений, представленных Чжао-Шанчжи: разрешение вопросов переброски, дальнейшей работы и связей с СССР. Прежде всего руководителю партизанского движения предлагалось связаться с подчиненными ему отрядами, действующими в бассейне реки Сунгари, объединить управление ими, создать крепкий штаб, очистить ряды инсургентов от неустойчивых, разложившихся элементов и японских агентов, а также создать отдел по борьбе с японским шпионажем в среде партизан (видно, крепко доставалось партизанам от японской разведки).

В качестве дальнейшей задачи выдвигалось требование укреплять и расширять партизанское движение в Маньчжурии. Для чего, например, признавалось полезным организовать несколько крупных налетов на японские гарнизоны, дабы поднять боевой дух повстанцев. Предлагалось также организовать секретные базы партизан в труднодоступных районах Малого Хингана для накопления оружия, боеприпасов и снаряжения. Все это рекомендовалось получить в ходе нападений на японские склады. Китайским командирам советовали связаться с местной коммунистической организацией для развертывания политической агитации среди населения и проведения мероприятий по разложению частей маньчжурской армии, снабжению партизан через распропагандированных военнослужащих всем необходимым.

Советские товарищи подчеркивали большой опыт Чжао-Шанчжи в партизанской борьбе, говорили о его подготовке до перехода в Маньчжурию. Была обещана в дальнейшем надежная связь и всесторонняя помощь по всем проблемам, которые обсуждались на встрече.

Что касается действий китайских инсургентов в ходе возможной войны Японии против СССР, то в этот период предлагалось вести разрушительную работу в тылу Квантунской армии, атаковать там важнейшие объекты по заданию советского командования (конкретные задачи партизаны должны были получить в начале войны). Конев и Бирюков также утверждали, что "армия Маньчжоу-Го не крепка, японцы ей не доверяют. Партизаны должны использовать это обстоятельство и принять меры по разложению армии Маньчжоу-Го".

Пока же не началась война планировалось из находившихся на советской территории китайских партизан организовать отряд примерно в 100 бойцов и переправить его через Амур в Маньчжурию в один прием в конце июня. Такая численность данного формирования диктовалась наличным количеством боеспособных партизан, находившихся в это время на территории СССР. Остальным партизанам, которые оставались на советском Дальнем Востоке, следовало пройти подготовку в качестве пулеметчиков, гранатометчиков, пропагандистов, санитаров, а затем переправиться через Амур мелкими группами. Советское командование заверило Чжао-Шанчжи, что оружие, боеприпасы, продукты, медикаменты, деньги будут выделены в соответствии с его запросами.

Успех операций отрядов повстанцев во многом зависел от надежной связи как между ними, так и со штабом партизанского движения, а последнего - с советской территорией. Для этого предлагалось подобрать 10 грамотных бойцов, тщательно проверенных и преданных делу революции, и прислать их на радиоподготовку в СССР. После чего они, снабженные рациями, шифрами, деньгами, будут переправлены в Китай. Советские военачальники высказали во время беседы и свои пожелания: "Для нас желательно получить от вас карты Маньчжурии, которые вы добудете у японо-маньчжурских войск (карты японского изготовления), японские и другие документы - приказы, донесения, сводки. шифры. Желательно, чтобы вы снабжали нас образцами нового японского вооружения". Основной принцип, что за все услуги надо платить, соблюдался и здесь. Поддерживая и развивая партизанское движение, советская военная разведка получала взамен разветвленную агентурную сеть в сопредельной стране.

Интересным является вопрос о том, как и когда Чжао-Шанчжи попал в СССР и где находился до весны 1939 года.

Поскольку стенограмма беседы пока единственный документ по этому делу, который удалось обнаружить в архиве, то можно сделать только несколько предположений. Не исключено, что китайского партизанского руководителя вызвали в СССР вскоре после репрессий, обрушившихся на разведывательный отдел штаба ОКДВА осенью 1937 года, когда органами НКВД были арестованы начальник РО полковник Покладок, два его зама и несколько сотрудников рангом пониже (их расстреляли по стандартному обвинению как "японских шпионов"). Все контакты и линии связи с китайскими партизанами оборвались. Едва Чжао-Шанчжи в это время перешел на советскую территорию, он, очевидно, сразу же был арестован и полтора года сидел в тюрьме или в лагере. Только весной 1939-го уцелевшего китайского партизанского руководителя после проверки выпустили на свободу. Такая версия выглядит достаточно правдоподобно.

Конечно, всего этого Конев и Бирюков не могли сказать во время беседы и пришлось изворачиваться, заявляя, что им было неизвестно о пребывании одного из лидеров китайских повстанцев в Советском Союзе. А может быть, как люди в Хабаровске новые, только недавно назначенные, они и в самом деле не знали о том, кто сидит в лагерях и тюрьмах. Такое тоже не исключено.

Чжао-Шанчжи хотелось включить в свои отряды побольше бойцов: ведь в свое время они перебирались в Советский Союз в немалом количестве. Партизанского вождя заверили, что большинство ранее оказавшихся в СССР партизан уже направлено в Китай (в конце 1930-х годов многие китайские партизаны переправлялись с Дальнего Востока в Среднюю Азию и оттуда по трассе "Зет" - Алма-Ата-Ланьчжоу в Китай), а все оставшиеся будут даны ему для отбора. Чжао-Шанчжи получил все, о чем просил, - отказов не было. В конце беседы ему еще раз сообщили: "Вас мы считаем главным руководителем партизанского движения в Маньчжурии и через вас будем давать указания по всем вопросам. Одновременно будем поддерживать связь с отрядами, действующими территориально близко к советской границе".

Последний вопрос, который обсуждался на этом совещании, - возникновение конфликта между СССР и Японией в результате перехода партизанского отряда из Советского Союза в Маньчжурию. Судя по всему, в штабе армии данный вариант отнюдь не исключался. Впрочем, в связи с началом боев на Халхин-Голе советско-японские отношения и так испортились до предела, и еще один возможный инцидент мало что значил. А может быть, армейское начальство получило карт-бланш на проведение партизанских операций. Китайскому партизану было заявлено: "Вы идете выполнять волю партии и никакой ответственности за возможные конфликты не несете. При переходе примите все от вас зависящие меры предосторожности. Никто из партизан ни в коем случае не должен говорить, что он был в СССР. Разглашение тайны перехода затруднит дальнейшие связи с партизанами, затруднит возможности передачи оружия, патронов, медикаментов и др.".

Заключительная фраза ясно говорит о том, что партизанское движение в Северной Маньчжурии никогда не было самостоятельным и существовало под полным контролем из-за Амура. Разумеется, аналогичная ситуация сложилась и в Приморье, где дислоцировалась 1-я ОКА. Хотя за границей, пролегавшей по Уссури, действовали другие партизанские отряды, которыми тоже руководил разведывательный отдел штаба этой армии.

Обмен боевиками и диверсантами

Прошло несколько месяцев. Чжао-Шанчжи вместе со своим отрядом благополучно переправился через Амур, установил связь с другими партизанскими отрядами. Начались совместные операции против японо-маньчжурских войск. Бои шли с переменным успехом. Были победы, но были и поражения. Удалось захватить кое-какие документы, которыми очень интересовались в Хабаровске. На советскую территорию ушли связные, неся образцы новой военной техники и сообщения о ходе боевых действий. В разведотделе 2-й ОКА после тщательного изучения всех полученных из-за Амура материалов и анализа обстановки в Северной Маньчжурии составили проект новой директивы для партизан.

Письмо Чжао-Шанчжи утвердили командующий армией Конев и новый член военного совета дивизионный комиссар Фоминых. На первой странице дата: 25 августа 1939 года и резолюция за теми же подписями: "Всю директиву передать отдельными распоряжениями".

В этом документе указывалось, что основная задача до зимы - укреплять и увеличивать отряды, добывать оружие, боеприпасы и продовольствие. Рекомендовалось в преддверии зимы создать секретные базы в недоступных местах, оборудовать в них жилища, накопить запасы продовольствия и одежды. Базы должны быть подготовлены для обороны. Партизанам советовали пока воздержаться от разрушения шахт, железных дорог и мостов, поскольку для выполнения этих задач у них пока еще мало сил и средств.

Повстанцам предлагалось проводить более мелкие операции по нападению на железнодорожные поезда, золотые прииски, склады, шахты, полицейские участки. Основная цель таких ударов - добывание оружия, боеприпасов, пищевых продуктов и снаряжение. Указывалось и на то, что данные акции надо тщательно готовить: производить разведку объекта нападения, составить план и обсудить его с командирами отрядов. Иначе неизбежны потери и неудачи. Были в этой директиве и рекомендации для Чжао-Шанчжи: "Самому вам лично руководить нападениями не следует. Не забывайте, что вы руководитель партизанского движения, а не командир отряда. Вы должны организовывать разгром всей системы, а не отдельных отрядов и групп. Вам нельзя рисковать по любому случаю. Вы должны учить командиров"

Повстанцам обещали прислать динамит и опытных инструкторов, владеющих способами его применения, а также продовольствие, пропагандистскую литературу и топографические карты. Советские разведчики благодарили китайских товарищей за материалы, захваченные при налетах на японские и маньчжурские гарнизоны, топографические карты, за доклад японского топографического отряда, а также новые прицелы и дальномеры.

Если судить по этой директиве, то дела у китайских инсургентов шли неплохо. Они совершали, в общем, удачные операции, вели разведку и агитацию, запасались к зиме (а зимы в тех краях суровые) всем, чем нужно. А весной 1940 года партизанское движение в Маньчжурии при активной поддержке из-за Амура развернулось с еще большим размахом...

Японская разведка, конечно, знала о том, что руководство партизанскими отрядами в Северном Китае осуществляется из СССР. Скрыть это при массовой переброске бойцов, вооружения и боеприпасов через границу было невозможно. Методы борьбы японцев с повстанцами проанализированы в справке Управления НКВД по Хабаровскому краю, составленной в сентябре 1940 года. Карательные операции против маньчжурских партизан, говорится в документе, проводились с самого начала возникновения партизанского движения, т.е. с начала 1930-х годов. Но в последнее время применяются более утонченные методы. Для этого на территории Маньчжурии создаются ложные революционные организации и лжепартизанские группы. Основная задача - влить их в действующие отряды инсургентов для разложения их изнутри. Организуются также ложные базы снабжения повстанцев. Японцы стремятся внедрить свою агентуру в партизанские отряды и при ее помощи одержать над повстанцами решительную победу.

Одновременно японская разведка старалась использовать партизанские отряды в качестве канала для заброски своей агентуры в Советский Союз. Так, в конце 1939 года органам НКВД удалось вскрыть крупную корейскую "революционную" организацию, созданную разведывательным отделом штаба Квантунской армии. Членов этой организации должны были переправлять по связям китайских повстанцев на территорию СССР для ведения шпионажа и осуществления диверсий.

Чтобы нащупать каналы советского руководства партизанским движением в Маньчжурии, японцы предприняли несколько попыток направить в СССР своих шпионов под видом коммунистов-подпольщиков. Они имели задание получить военно-политическое образование в Советском Союзе, а затем вернуться обратно в Маньчжурию и занять руководящие посты в партизанских отрядах. Естественно, советская контрразведка делала все возможное, чтобы очистить маньчжурские партизанские формирования от японской агентуры.

Когда знакомишься с документами о деятельности советской и японской разведок, то невольно возникает ощущение зеркального отражения. С обеих сторон все одинаково. Советская военная разведка использует местное китайское и корейское население для организации партизанских отрядов на территории Маньчжурии, вооружает их, снабжает боеприпасами и продовольствием, перебрасывает через Амур и Уссури подмогу. Японская военная же разведка в свою очередь опирается на белоэмигрантов, ушедших в Маньчжурию, также их оснащает, обеспечивает и переправляет через Амур и Уссури на советскую территорию.

Руководители китайских и корейских партизанских отрядов проходят обучение в учебных центрах советской разведки. Руководители эмигрантских диверсионных групп - в специальных школах японской разведки. Командующий Квантунской армии дает указания бывшим подданным павшей Российской империи. Командование 1-й и 2-й ОКА - китайским коммунистическим повстанцам. Китайские партизаны вели разведку в Маньчжурии по заданиям советских спецслужб. Белоэмигрантские диверсионные отряды занимались шпионажем на советской территории по заданиям японской разведки.

Правда, можно сказать, что китайские партизаны сражались за освобождение своей родины от японских оккупантов и поэтому пользовались помощью из-за рубежа. Но и белоэмигранты считали, что ведут борьбу за освобождение России от большевиков... В общем, никакой разницы в действиях обеих сторон не было. По обеим берегам пограничных рек сидели два матерых хищника, которые рычали друг на друга, скалили клыки и пытались при удобном случае вцепиться в глотку друг другу.

Играя на берегу протоки реки Тунгуски, он нашел спичечный коробок, залитый стеарином, внутри которого оказался клочок бумаги, потемневший от времени. На нем была карандашная запись, превратившаяся в сплошное голубое пятно. Сохранилась только дата: «1921 год».

Местные краеведы восстановили текст более чем сорокалетней давности. Вот что было в записке: «…Мы, пять человек, пробиваемся к отряду. Мы уже у цели. Трое ранены, двое дерутся. Мы двое деремся против целого отряда и, может, умрем. Прощайте. 1921 год».

Прочитав этот текст, корреспондент газеты «Труд» В. Коренюк решил узнать: кто входил в героическую пятерку, сражавшуюся с отрядом белогвардейцев? Живы они или погибли смертью храбрых?

И ему удалось раскопать немало интересных фактов. Было установлено, что один из героев, писавших записку, Савва Евдокимович Божко, живет в Благовещенске. А если быть точным, вот что рассказывается в статье.

В 1918 году девятнадцатилетним юношей Божко вступил в первый тунгусский партизанский отряд под командованием И.П. Шевчука, который через три года влился в пятый особый Амурский полк. 18 декабря 1921 года пятый особый Амурский и шестой Хабаровский полки оставили Хабаровск и отступили на левый берег Амура. Город заняли каппелевцы. В ночь на 20 декабря они начали наступление против пятого и шестого полков, находившихся в селе Покровка.

Пятый и шестой полки дошли до Волочаевки и остановились на отдых. Отделение из пяти человек, куда входили Божко, Припуга, Щербаков - буряты из Забайкалья, Петр Долич - крестьянин из Акмолинской области, Арнуцкий Мартын Михайлович - венгр, австрийский подданный из военнопленных (настоящее имя Март Михель Арнуць), остались для наблюдения за продвижением противника.

Пять отважных воинов вступили в неравный бой с эскадроном конницы противника. Преследуемые горсткой смелых, белогвардейцы отступили. Укрывшись в канаве, они завязали перестрелку. Щербаков и Долич были ранены. Трое остальных захватили железнодорожный мост, под которым спрятали раненых.
Дело шло к вечеру. Попытки группы пробиться к своим были безуспешными. Огнем противника ранило Припугу. Осталось двое: Божко и Арнуцкий.

Наступила ночь. Боеприпасы были на исходе. Решили написать записку, положить ее в спичечный коробок, залить стеарином от свечи, чтобы защитить от сырости, и положили на сваи моста.

В эту ночь противник под ударами Красной Армии отступил. Пять храбрецов, героически сражавшихся с многочисленным отрядом противника, соединились со своим отрядом. Раненые выздоровели и продолжали свой боевой путь в частях Красной Армии. Друзья-однополчане расстались при демобилизации.

Божко вернулся в родное село Ново-Покровка. Сюда приехали Арнуцкий и Долич. Они решили остаться в селе своего фронтового друга. В 1924 году Долич уехал в Акмолинскую область, Арнуцкий вступил в колхоз. В 1932 году он заболел и умер. Савва Евдокимович работал в Приамурье, во время Великой Отечественной войны защищал Родину от немецко-фашистских захватчиков. На момент написания материала он был пенсионером. За боевые заслуги Божко удостоен наград.

Позднее, в 1968 году, в газете «Биробиджанер Штерн» Константин Липин опубликовал статью «Тропою поисков», в которой говорилось об исторических находках Ефима Иосифовича Кудиша, известного областного краеведа. В 1961 году он выступил инициатором создания Смидовичского районного краеведческого музея, первого в своем роде в Хабаровском крае. Позднее организовал еще три музея в Биробиджане.

И в этом материале снова упоминается тот самый спичечный коробок, найденный однажды возле села Даниловки. Об этой находке Кудиш написал сразу в несколько дальневосточных газет в надежде хоть что-нибудь узнать о ком-нибудь из пятерых храбрецов. И вот из Благовещенска в адрес Смидовичского музея поступила бандероль. Персональный пенсионер Савва Евдокимович Божко, руководитель той самой пятерки, прислал подробный рассказ о том, как и почему было написано это письмо, и назвал имена своих товарищей.

Газета «Труд», так сказать, по следам написанного, решила узнать, как сложилась дальнейшая судьба героев той ночи и остались ли у них потомки. Но, к большому сожалению, все попытки нашей редакции связаться с их родственниками не увенчались успехом. И вопрос о наследниках «спичечного коробка» так до сих пор и остается открытым.

25 августа 1918 г. в Хабаровске открылся 5 Чрезвычайный краевой съезд Советов, где было принято единственно правильное решение – перейти к партизанским формам борьбы, использовать все возможности для разгрома контрреволюции и иностранной интервенции.

Осенью 1918 г., независимо друг от друга, в Хабаровске появились 2 подпольные группы: одна из рабочих под руководством Д. Бойко , другая из представителей Центросибири, которые прибыли из Сибири, уходя от белогвардейского террора. В 1918-1922 гг. по всему Дальнему Востоку формировались в тайге партизанские отряды. В числе партизанских руководителей особенно популярен был Сергей Георгиевич Лазо (1894-1920 гг.), один из руководителей борьбы за Советскую власть в Сибири и Приморье, герой Гражданской войны. В партии большевиков с 1918 г., член Центросибири. В 1920 г. член Военного совета Приморья, Дальневосточного бюро ЦК партии. После падения советской власти на Дальнем Востоке он ушел в тайгу вместе с другими большевиками. Весной 1919 г. он был назначен командующим всеми партизанскими отрядами Приморья. Грандиозная партизанская война, которая развернулась от Урала до Тихого океана, облегчала продвижение Красной Армии.

На территории будущей ЕАО действовало 2 крупных партизанских отряда: Тунгусский и Кульдурский.

Тунгусский партизанский отряд был сформирован в деревне Архангеловка, расположенной около 10 км. от ст. Волочаевка. Ядром отряда стали Хабаровские грузчики. Отсюда отряд делал диверсионные вылазки на железную дорогу, налеты на японские гарнизоны, защищал свою деревню от поборов и конфискаций. Руководил отрядом Иван Павлович Шевчук , в 1914-1917 гг. был на германском фронте, где вступил в партию большевиков. В 1919 г. отряд насчитывал 30 человек, организовал свою флотилию, сначала из лодок, потом раздобыли пароход. Вскоре отряд разросся, к 1920 г. в отряде Шевчука насчитывалось 900 бойцов.

Кульдурский партизанский отряд был организован в тайге в поселке Кульдур, место это было выбрано из-за близости железной дороги. А по железной дороге, по всем станциям и разъездам были японцы. Командиром Кульдурского отряда был вначале Федор Воробьев, а после его гибели (расстрелян японцами) в 1919 г. – Анатолий Федорович Большаков-Мусин . Заместителем председателя отрядного комитета был Онищенко Максим Трофимович.

Отряд состоял сначала из 6 человек, а затем вырос до 300. С момента формирования отряд занимался блокировкой передвижения интервентов и белогвардейцев по железной дороге – поджигали мосты, минировали железную дорогу, пускали под откос и сталкивали друг с другом вражеские эшелоны. Позднее стали минировать дороги при приближении белогвардейцев или интервентов к селам, расположенным на территории будущей ЕАО, в охране. В 1920 г. отряд влился в регулярные части Красной Армии.

В 1917 г. Николай Трофимович Онищенко был избран в первый Владивостокский Совет рабочих и солдатских депутатов. В 1918 г. работал в Дальсовнаркоме. Во время оккупации Приамурья иностранными интервентами и с образованием Уссурийского фронта летом 1918 г., как одаренный оратор он работал над агитацией населения по привлечению добровольцев в Красную Гвардию, затем был поставлен для подпольной работы на ст. Бира. Николай Трофимович с женой Александрой Григорьевной поддерживали связь с Кульдурским партизанским отрядом, вели агитацию среди японских солдат, распространяли политическую литературу. В мае 1919 г. Онищенко выдали провокаторы и его зверски замучили японцы, издевались и над его супругой, затем расстреляли и труп выбросили в реку Бира.

Японские интервенты, видя, что их позиции на Дальнем Востоке становятся все более шаткими, не раз пытались создать повод для продолжения интервенции. В ночь с 4 на 5 апреля 1920 г. с согласия и благословления американцев, которые предоставили японцам «свободу рук» почти во всех городах Дальнего Востока произошли японские выступления. Под видом учений они заняли выгодные стратегические позиции и неожиданно открыли огонь по расположению партизан, хладнокровно избивали мирных жителей. Однако партизанам удалось выйти из окружений с боями. Но японцы успели захватить руководителя партизан Сергея Лазо, членов военного совета Сибирцева и Луцкого. Их сожгли в паровозной топке. Всего погибло около 7000 человек. Над Владивостоком, где прежде были российские флаги, взвились японские. И вновь тайга стала крепостью обороны, откуда партизаны наносили удары по врагу.

Грандиозная партизанская война, которая развернулась в тылу Колчака от Урала, до Тихого океана, значительно облегчила продвижение Красной Армии на Восток и реализацию плана разгрома 1-го похода Антанты. Военная обстановка на Дальнем Востоке изменилась, когда по приговору революционного трибунала был расстрелян адмирал Колчак в январе 1920 г. Были вынуждены эвакуироваться американцы, англичане, французы. А японцы заявили о нейтралитете.

1. Шишкин С. Н. Гражданская война на Дальнем Востоке, 1918-1922 гг. – М. : Воениздат, 1957.